Охота на охотника (СИ)

- Проведать. Я... мне самой сказали, что я долго не возвращалась, - рыжая потрогала губы, будто проверяя, на месте ли они. - И я помню, как... неуютно мне было в этом мире. Все казалось, что слишком он тяжелый... и даже мысли появлялись. Всякие.

Хелена кивнула.

Мысли и вправду появлялись. Всякие. Взять, к примеру, нож для бумаг и по запястью провести, выпустить красную кровь, не убивая себя - к чему пытаться вновь, если единожды не вышло, - но просто проверить, есть ли она.

- А я там пробыла всего-то ничего. Вы - куда дольше. К тому же... - рыжая отвела взгляд. - Мне показалось, что... его смерть для вас что-то да значила?

- Значила.

Соглашаться с кем-то легко, куда легче, нежели самой принимать решения.

- И что вы, возможно, совсем даже ей будете не рады.

- Буду. Не рада.

- Мне бы не хотелось, чтобы горе заставило вас совершить какую-нибудь глупость.

- Какую?

- Не знаю. Глупости, они трудно предсказуемы. Мне сказали, что вы не покидали дома... как в себя пришли, так и не покидали. Почему?

Смена темы была неприятна. Но рыжая теперь глядела прямо, выжидающе, и это раздражало. Появилось непонятное желание немедля выставить незваную гостью.

- А хотите прогуляться? - рыжая поднялась и протянула руку. - Сегодня погода преотменнейшая...

- А чай?

- Подождет.

Прогуляться Хелена не хотела.

Совсем.

Но почему-то позволила себя взять под руку. Тело ее, еще слабое, непослушное, тянулось к рыжей, будто чувствуя чужую силу.

...собственные почти иссякли. И целитель, когда Хелена спросила его про дар - пусть невеликий, но все одно ее собственный - стыдливо отвернулся. Стало быть, надеяться на полное восстановление нечего. С другой стороны, новость вызвала лишь слабое огорчение.

У нее вообще стало сложно с чувствами.

- Осень уже... скоро дожди зарядят. Дождей я терпеть не могу... вообще-то, если вдруг ты забыла, меня Лизаветой звать... можно Лизой. Лизонькой вот лучше не надо, отчего-то раздражает, - она шла неспешно, рыжая Лизавета, от которой тянуло теплом. А его так не хватало в доме. - Когда дожди, то вечно тоска накатывает. Слышала, при университете кафедру новую открывают? Прикладной некромантии... церковь уже выступила с обличающей речью, а потом выяснилось, что управлять будет монах...

Она говорила и говорила.

Об университете.

И каком-то монахе. Прениях. Договорах.

Слухах, что Его императорское Высочество скоро объявят о помолвке и вовсе не с Таровицкой, которая, не иначе от огорчения, в спешке покинула двор. А вот Одовецкая осталась и теперь при лечебнице для бедных служит. То есть, не совсем, чтобы служит, потому как целительница, а их на службу не ставят, но другого слова не подобрать...

Кто такая Одовецкая?

Или Таровицкая?

Или еще какая-то Авдотья, которая от жениха сбежала, как только он на ноги встал. И так сбежала, что едва скандал не получился. Точнее получился бы, когда бы жених ее не догнал и... в общем, там, похоже, любовь, хотя при дворце злословят, что из всех вариантов Пружанская выбрала наихудший.

Странные чужие люди, до которых Хелене и дела-то нет.

...а конкурс завершился, несмотря ни на что.

Лизавета даже писала о том.

Кто победил?

Марфа Залесская... правда, поговаривают, что выбрали ее неспроста, а чтобы устроить какой-то там то ли брак, то ли договор. Залесские-то половину Севера под рукою держат, опять же, у тятеньки Марфиного плавильни и еще флот собственный торговый, едва ли не в половину государственного. А на Севере земель неосвоенных тьма, и Залесского ныне в министры прочат.

Но это все не важно.

Во всяком случае, не так важно, как прохладный красный лист клена. Хелена увидела его на дорожке и остановилась.

Наклонилась.

Подняла.

Покрутила в пальцах, удивляясь тому, что влажен он. Она тронула пятнышки грязи, прилипшей к листу. Провела мизинцем по краю, казавшемуся острым.

Мягкий.

А Лизавета замолчала, вздохнув.

- Я не хочу, чтобы тебе было плохо. Но я не знаю, как сделать так, чтобы... если о тебе узнают, то многие захотят сделать так, чтобы ты исчезла.

- Умерла?

Лист ластился к ладоням.

Трава была мокрой, но все еще зеленой. Из нее торчали сухие стебельки, которые покалывали пальцы. По дорожке полз муравей.

- Детей у вас не было, но... иногда надежней, чтобы...

- Человека не стало.

Детей не было.

Она об этом не думала раньше. А сейчас вдруг стало больно. Могли бы быть... сын, похожий на... или вот дочка. Дочке он бы обрадовался даже больше, но... не было.

Не было?

Что-то нехорошо кольнуло душу.

Не было ли? Или... если не было, то почему ей так неспокойно. Неправильно. Так... тянет вдруг бежать. Искать? Кого и где? И она даже знает, где, будто шепчет кто-то на ухо. От менталиста и после смерти не избавиться. Зато... если так... если все действительно так, значит, Хелене есть, ради чего жить?

Только...

...осторожно.

Очень-очень осторожно, потому как Лизавета, пусть и помогла, но доверять ей не след. Остальным тем паче. Нельзя, чтобы они заподозрили...

- И что ты предлагаешь? - Хелена позволила листу упасть на дорожку. - Мне уехать? Куда?