Охота на охотников

За восемь часов хода колонна сделала лишь одну остановку - в заснеженном тихом лесу, на поляне, примыкающей к трассе. Стефанович поставил фуры так, чтобы закрыть костер от дороги. Над огнем установили железную рогульку, на рогульку повесили котелок с водой. Когда вода вскипела, то её, не жалея заварки, превратили в чифир - темный, как деготь, крепкий, способный вышибить сон из любого дремотного глаза, вкусно пахнущий лесным домом, чай. Это был любимый напиток дальнобойщиков.

У каждого водителя с собой был "тормозок" - чемоданчик с продуктами, которые принято выставлять на общий стол. Один выставил котлеты с вареной картошкой, другой - тающую во рту селедку, третий - кулебяку с карасями, пойманными на озерах в окрестностях Лиозно, четвертый - пирожки с яблоками, пятый - ещё что-то... В результате получился большой, способный удовлетворить всякого голодного человека, стол.

Чтобы никто не помешал обеду, не наехал случайно, Стефанович достал из-под сиденья автомат и посадил в кабину своей фуры "бойца" - самого младшего из водителей, бородатого, похожего на старательного монашка Колю Синичкина.

- С тебя, Синичка, и начнем дежурство, - сказал Стефанович. - Следи, чтобы никто не приладился к нам сзади. - Он сплюнул на снег, усмехнулся, услышав, что плевок на морозе зашипел. - Или спереди...

Коля ловко перехватил автомат - не забыл еще, как с ним обращаются, остались армейские навыки, приложил руку к шапке. Поинтересовался только без всякой досады на то, что не удастся посидеть в тесной и веселой мужской компании у костра, - по-пионерски покорно шмыгнув носом.

- Но перекусить-то мне удастся?

- Не удастся, Коля, - Стефанович вздохнул, - нальем тебе чаю в термос на дорогу, и сюда, в кабину дадим кружку с чаем. да пару котлет. Кусок кулебяки с рыбой дадим. Ты ведь любишь кулебяку?

- Люблю кобеляку, - Коля засмеялся, - очень.

- Остальное будешь доедать и допивать на ходу. Мы торопимся.

- Понял, - вновь покорно шмыгнул носом Коля Синичкин, а когда Стефанович отошел, высунулся из кабины и прокричал:

- А что, если на нас нападать будут?

- Стреляй! И особо не раздумывай.

- Понял! - Синичкин опять громко, не в силах справиться с простудной влагой, взбухшей в ноздрях, шмыгнул носом...

Через двадцать минут колонна двинулась дальше. Лишь снежная пыль столбом взвихрилась за машинами, да долго скакали вслед по асфальту разные предметы, легкие и не очень легкие - пустые полиэтиленовые бутылки, пакеты из-под сока, кульки и опорожненные консервные банки, распугивая птиц, кормящихся у дороги, и совершая кривые спортивные прыжки в сторону, словно бы стремясь дотянуться до кого-то, спрятавшегося в кювете, и поразить его.

Рогожкин сидел в кабине, зыркал глазами по сторонам, обращая внимание на все, что возникало на пути, смотрел в зеркало правого борта - ему было важно знать, что делается по бокам, вдоль бортов, и сзади, - затем упирался глазами в заиндевелый, украшенный снеговыми застругами зал фуры, идущей впереди, и снова переводил взгляд в правое окно кабины.

Иногда Рогожкин зачарованно улыбался, в глазах его появлялась нежность - он думал о Насте.

На одной только поездке в Германию Левченко заработал столько, сколько в карман его не попадало даже после двух месяцев беспрерывной, очень напряженной работы на фуре. Другой на месте Левченко только бы радовался этому, и Левченко радовался, но лишь первые два дня после приезда, а потом сник, лицо его приобрело отсутствующее выражение, свет в глазах угас.

- Ты чего? - встревожился Егоров, получив в подарок хороший кожаный портмоне со множеством отделений, куда можно упрятать полно разных шоферских бумаг, и латунный, ярко поблескивающий карабинчик для ключей вещь, просто необходимую всякому водителю. - Чего такой тусклый, без жизни на лице? А?

- Да так... - Левченко склонил голову на плечо.

- Не понравилось тебе что-то? Автомобильный бизнес не понравился?

- Да та-ак, - вновь смято, едва различимо протянул Левченко, продолжая подрубленно, будто качан капусты, подсеченный под корешок, держать голову на одном плече.

- Все понятно, - догадался проницательный Егоров, сурово шевельнул бровями, - скучаешь по дальнобою...

- Скучаю, - подумав, признался Левченко.

- Потерпи малость, - назидательно и грозно, будто имел дело с несмышленым школяром, произнес Егоров. - Потерпи, выжди и труп твоего врага пронесут мимо тебя...

Левченко удивленно приподнял брови.

- Вообще-то, Вован, пора собираться в другую сторону. В Москву.

Левченко послушно наклонил голову.

- Когда?

- Скоро. Может быть, через неделю, может, чуть раньше, а может, чуть позже - недели через полторы. Решим, в общем. Пора, Вован, открывать сезон охоты. Не дадим щипать нас, как приготовленных для шулюма уток... - Егоров помолчал немного. По тому, как напряглось его лицо, стало понятно: чего-то он не досказывает.

- Что-нибудь случилось?