Охота на охотников

- У меня тут приятель один старый обнаружился, непростой человек, как про таких говорят. - Егоров закашлялся, выбил из груди мокротную тяжесть, мешавшую говорить. - Он-то мне, собственно и помог навести в милиции справки... Под колпак тебя, Вован, взяли в Москве.

- Это я чувствую...

- Кто-то из милицейских чинов. В самом аж министерстве эта сука работает - аж там... Кто конкретно - он пока не знает, но узнает обязательно.

- Это та профура, которой Моршков звонил. Она, наверное, и пасет меня, больше некому. - Левченко залез пальцами в карман куртки, достал бумажку. - Вот. Подполковник Моршков называл её Ольгой Николаевной. Фамилия - Кли... Климова, Клименко, Клиросова, Клипова, Климактерическая, Клибобоева или что-то в этом духе. Моршков называл её товарищем подполковником...

- Ну, товарищей подполковников в Москве знаешь сколько? Как собак нерезанных. Воз и маленькая тележка.

- Но подполковников-баб, да ещё с известным именем и отчеством - раз, два и обчелся.

- Тоже верно, - Егоров крякнул, помял пальцами живот - место, где у него продолжал ныть шрам, оставшийся после аппендицита, - но если бы это было министерство куриных прививок или госкомитет водопроводных заглушек тогда проблем не было бы, а Министерство внутренних дел - это Министерство внутренних дел, организация, куда не так-то просто добраться. Теремок за семью печатями. Я уже загнал сведения об этой бабе своему корешку - ответа пока нет.

- Жалко. - Левченко вздохнул и спрятал бумажку в карман. - Говорят, что моя милиция меня бережет, а она вон как бережет...

- Потому мы и решили гуртом подниматься. Думаю, к нам кое-кто ещё присоединится. Если понадобится - и милиции накостыляем. Так что не горюй, дружок. Узнаем, кто эта твоя таинственная "Кли...". Обязательно узнаем. Оружие у тебя есть? - спросил он резко, будто выстрелил.

Левченко опасливо дернул головой, вбирая её в плечи, скосил напрягшиеся глаза на телефонный аппарат.

Егоров заметил движение.

- Думаешь, подслушивают? Да кому мы с тобой нужны? Я - не Мюллер, ты - не Штирлиц. А оружие нам понадобится обязательно. Они же вооружены?

- Вооружены.

- Вот. Значит, и у нас должны быть не только рогатки.

- Один ствол есть, - смущенно пробормотал Левченко. Это была его великая тайна, которую он не хотел открывать даже своему напарнику, но сейчас наступил тот момент, когда скрывать нельзя. - Купил по случаю. Чтобы веселее жилось.

- Длинный ствол или короткий?

Левченко не сразу понял, что Егоров имеет в виду, замялся, глянул вопросительно - уж не об обрезе ли спрашивает напарник, - и тут до него дошло, что "длинный ствол" - это автомат или карабин, а короткий пистолет. Улыбнулся виновато:

- Короткий.

- Тоже дело, - одобрил Егоров, - нам и короткие стволы сгодятся. Но пару длинных нужно иметь обязательно. - Он озабоченно потер один висок, потом другой. - Ладно, этим я займусь.

Скоро Егоров ушел. Левченко ощутил пустоту. Это ощущение вызвала у него прохладная проволглая тишь дома, в которой не было ни одной живой души. Кроме Чики.

Нина Алексеевна стала часто уходить по вечерам. Левченко думал, что она занята чем-то в школе - то ли ведет занятия с отстающими, то ли встречается с бывшими учениками, а оказалось, нет: Нина Алексеевна начала посещать разные партийные собрания.

- Мам, зачем это тебе надо? - спросил у неё Левченко.

- Ну как же, сынок! Разве тебе нравится, сынок, как мы живем?

- Нет.

- А беспросветная нищета наша? Конца-краю ей не видно. Я раньше поддерживала демократов, даже на митинги в их поддержку ходила, а сейчас они вон, демократы эти...

- Что они?

- Да посмотри, что они со всеми нами сделали? Телевизор включить невозможно - народ голодает, учителя бастуют, врачи тоже бастуют, шахтеры перекрывают железную дорогу, жены летчиков - взлетные полосы... Женщины плачут, дети плачут...

- Держалась бы ты, мама, от всего этого подальше, - посоветовал Левченко.

- Не могу. Кто-то же должен подавать голос в защиту этих людей.

- Но не ты же, мам! Для этого Государственная дума есть... - Левченко помотал в воздухе ладонью и не нашел, что можно к этому добавить, Государственная дума, в общем.

Мать заминку сына мигом уловила.

- Ну вот, видишь, защитников - раз, два и обчелся. Даже меньше того на счете "раз" ты уже остановился.

Как-то она разоткровенничалась с сыном:

- Знаешь, я - человек мирный, оружие в руки никогда не брала. Но если сейчас неожиданно крикнут: "Круши гадов!" - я возьмусь за винтовку.

- И сможешь стрелять? - с любопытством спросил он.

- Смогу.

Вот такой у него сделалась мать. И превращение это произошло в последние месяцы. Сын наблюдал за метаморфозами с грустью: винтовка ведь не женское дело.

- Ага-а! - раздался торжествующий крик из соседней комнаты.

Левченко улыбнулся: Чика! Позвал:

- Чика! Иди сюда!

Судя по всему, попугай находился не в клетке, видимо, Нина Алексеевна выпустила его полетать по дому.

- Иди-ка сюда, маленький гаденыш! - ласково позвал Чику Левченко, чувствуя в груди странную размягченность, будто он общался с ребенком.