Охота на Паука

— Ложись на палубу, новичок, сейчас картечью дадут! — абордажник Билл подает пример, приседает под сети, натянутые между мачтами. Пора и мне туда же. Новобранцы прятаться не спешат, кое-кто на нас косится презрительно и выпячивает грудь, остальные просто не верят в серьезность происходящего. Возможно, у них точка респа где-то поблизости. Возможно, им не придется «воскресать» всё в том же каменном доме со скелетом внутри и придурком Хуаном снаружи!

Ба-бах!!!

Королевский фрегат развернулся к нам уже на две трети, и у кого-то там не выдержали нервы — тугой свист над головой, хруст дерева, крики. Пальнули первыми, но преждевременно, потому и эффект не очень, а сейчас наверняка суетятся, перезаряжают пушки к новому залпу. Не успевают — наш правый борт уже смотрит на них всеми орудийными палубами!

Буммммм!!!

Двадцать пушек в упор — это вам не кот чихнул! Виртуально-чугунные ядра врубаются в виртуальную древесину, и она сразу проламывается, во многих местах. Скопление пикселей, изображающее воду, льется в пробоины, люди прыгают за борт… очень всё натуралистично, в общем! Гордый британский флаг скоро коснется волн и уйдет на дно, а у нас лишь десяток храбрецов выбило картечью, да срубило рею, но на головы она не упала, застряв в тех самых сетях. Минимальные потери для пушечного залпа. Похоже, на том фрегате командовали всё-таки люди — выбравшие «стезю закона», а не «злодейский промысел». Поддались эмоциям, а вот наш капитан никуда не спешил со своим электронным разумом.

Выбираюсь из-под сетей, осматриваюсь: погибших уже убрали, уцелевшим абордажникам скучно. Два королевских фрегата ушли на дно, экипажи барахтаются в воде, третий покачивается на волнах с перебитыми мачтами, и палуба его пуста.

Орудийные порты, зато живы!

Пушки выдвинуты, а за ними отсвечивают тлеющие фитили!!! Надо бы крикнуть об этом, но не успеваю.

Ба-ба-бах!!!

Буммммммммммммммм!!!

И всё…

* * *

Виртуальный обморок — опасная штука, но гораздо лучше виртуальной смерти. Очухиваюсь от холода и удушья, вижу вокруг лишь зеленую муть, и тело само начинает барахтаться, загребать всеми конечностями. Выныриваю среди волн, вдыхаю судорожно, цепляюсь за какую-то доску. Теперь можно и оглядеться.

Проиграли мы вчистую — это мой первый вывод. НПС-капитан всё сделал по алгоритму, где корабль с выбитой командой считается уничтоженным, но уцелевшие вражеские игроки эту схему сломали. Влепили со всего борта, а там, наверное, наш боезапас сдетонировал. В любом случае, «Зубастой крошки» больше нет. Обломки на волнах, чьи-то головы и много хищных серых плавников тут и там.

Вывод второй — пора отсюда сваливать с максимальной скоростью! Доска мне досталась приличная, в пару метров длиной (с уцелевшими буквами «ошка», кстати), надо влезть на нее целиком и грести чем-нибудь. Не руками-ногами точно, их тут мигом укоротят. Линия «здоровье» ближе к желтой, но видимых ран нет, а «навыки выживания» даже выросли до «100/1000». Засчиталось мне успешное всплытие на поверхность после этакого взрыва. Не знаю, как там капитан, а вот Билл Нетопырь и прочие ветераны баталию не пережили, похоже. Оглядываюсь, но вижу только плавник, совсем рядом — еле успел убрать из воды конечности. Серая тень проходит под доской, выглядывает остроносая морда с немигающим черным глазом. Экая бяка!

— А ну, пошла отсюда! — говорю убедительно, и морда исчезает. — Во-о, другое дело! Развели тут, понимаешь, натурализм на всю катушку!

Ворчи-не ворчи, а пора искать что-нибудь, вроде весла. Реал меня заждался, кушать хочется, но не бросать же свою виртуальную тушку среди эдаких монстров!

А грести еще очень далеко!

Глава 4

В Москве опять дождь. Улицы превратились в сборище серых теней, расцвели плащами и зонтиками, но в кафе уютно. Почти как на Ямайке и даже лучше — здесь имеется настоящий кофе и натуральная пища!

— Не буду спрашивать, где ты пропадал, всё равно ведь не расскажешь, а про меня тебе неинтересно.

— С чего ты так решила? — слова вязнут в горле, приходится запивать их мелкими глотками напитка. — Очень даже интересно! Насчет меня… до сих пор нельзя было рассказывать, но времена меняются.

Всегда считал, что «по работе» врать легче, чем в личных отношениях — почему же сейчас так туго идет?! Нужно ведь просто сыграть роль, отстраненно и холодно, а слова получаются корявыми, голос неестественный, и очень не хочется смотреть Ольге в глаза. Не хочется увидеть в них то, о чем не хочется думать. Работа и личное срослись как органы сиамских близнецов, реальность и вирт заплетаются в единый тугой стебель, без крови теперь не разорвешь.

— Я говорил, что служу в полиции, Оля, но не говорил, что работаю по виртуальным преступлениям. Ты разве сама не догадалась?

Спрашиваю небрежно, смотрю вскользь, но вижу вполне достаточно. Ее взгляд дернулся вправо — чуть вверх и чуть в сторону — вокруг глаз на секунду образовались крохотные морщинки.

— Вообще-то нет. Ты всегда такой таинственный, ничего о себе не рассказываешь, а бедной девушке приходится думать непонятно что!