Охота на полузверя

Полузверь глянул на нее через плечо.

— А что, бывают другие? — спросил он.

— Например, гоблинские, — проговорила Вельда, поднимаясь из-за стола. — Или ворговские.

Она приблизилась к нему и встала так, чтобы все сразу поняли, что Хранитель — ее ворг, и любые попытки его соблазнить будут караться отрыванием головы на месте. Лотер чуть ухмыльнулся, но Зденка, даже не повела бровью. Губы снова тронула сдержанная улыбка, а полузверь произнес:

— Вельда, у гоблинов — гоблинши. А у воргов — воржихи. Девки бывают только человечьими. Но я пообещал Ляне, значит придется задержаться.

Воржиха почему-то победно улыбнулась, дочка старосты тоже просветлела, зато лицо Зденки сделалось землистым. Она, наконец, отпустила плечо мужа и произнесла, не сводя внимательного взгляда с Лотера:

— Ляна, пойдем, детка, наверх. Ты, верно, натерпелась ужасов в плену разбойников. Я наберу тебе воды искупаться.

Дочь старосты, как-то сразу присмирела и проговорила тихо:

— Я сама могу.

— Не говори глупостей, — ответила Зденка и решительно взяла ее под локоть. — После такого нужно отдыхать и набираться сил. Я тебе помогу, как всегда помогала. Мы ведь не чужие, девочка.

Когда жена старосты повела девицу к лестнице, та бросила на Лотера печальный взгляд, но промолчали и покорилась Зденке, которая с завидным рвением потащила ее по лестнице.

Едва скрип половиц затих, лицу старейшины вновь вернулась суровость и осмысленность, он поднялся и произнес:

— Ну, гости дорогие, чего желаете? Постели вам постелить свежие, чтоб отдохнули? Или баню истопить пожарче? А может пир?

Лотер покосился на него, хмуря брови, и ответил:

— Ворги не ходят в бани. И нежиться на простынях некогда. А пожрать это можно. Где таверна?

Старейшина всплеснул руками и указал в окно.

— Да вон, прямо за моим домом, — сказал он. — Только не таверна. Для нее у нас слишком маленькая деревня. Но вполне неплохой постоялый двор. Не осерчайте, что с вами не могу пойти, надо с дочкой потолковать. Но позже присоединюсь.

Ворги молча кивнули, а когда старейшина встал и поднялся по лестнице, топая, как разбуженный медведь, покинули дом.

Спустившись с крыльца, полузверь потянул носом. В вечернем воздухе разлились запахи ночных фиалок, свежескошенной травы и коровьего навоза. Сквозь эту мешанину пробивается тонкий аромат жареного гуся и луковой подливы.

— Надеюсь, повар не человек, — сказал ворг.

— Почему? — спросила Вельда, когда они двинулись вокруг дома старейшины в сторону постоялого двора.

Лотер покривился.

— Да не выношу человечью стряпню, — ответил он. — Не умеют они нормально готовить.

Вельда произнесла понимающе:

— Я такое не первый раз встречаю. Мой средний брат тоже не может человеческую еду есть. А вот людей — может. Непонятно, почему. Шаман говорит, у всего есть дух. Даже у еды. Вроде, когда ее готовит человек, он к этой еде какой-то дух передает. Или как-то так. Я, может, неверно запомнила. Кто поймет этих шаманов.

— У тебя есть братья? — спросил полузверь, на ходу ковыряя в зубе языком.

Вельда резко помрачнела и осунулась, взгляд стал рассеянным и устремился куда-то к горизонту, где небо уже потеряло краски и медленно темнеет, надвигаясь на засыпающий лес.

— Есть, — сказала она. — Пятеро. Я самая младшая.

— А чего они не с тобой? — спросил полузверь. — Чего ты одна по миру бегаешь?

Воржиха зарычала, словно ей на лапу наступили, и проговорила резко:

— Я не одна, а с тобой. А братья… Чего вообще пристал? Ты есть хотел, так пойдем, вот дверь.

Они остановились возле старой, но добротной двери, из-под которой тянет одуряющими запахами жареного мяса и слышны тихие голоса.

Когда они вошли, трое мужиков, за столом в углу замерли с кружками у ртов, хозяин постоялого двора возле лестницы тоже вытаращился на двоих чужаков.

Полузверь окинул взглядом помещение, в котором, кроме трех постояльцев и хозяина никого нет, и проговорил громко:

— Здрав будь, добрый хозяин. Чего пожрать у тебя нечеловечьего есть?

Вельда тихонько засмеялась, а хозяин у лестницы еще сильнее выпучил глаза и спросил дрогнувшим голосом:

— Нечеловечьего?

— Ну да, — сказал ворг. — Чтоб готовили не люди, а обнаженные гоблинши в лунную ночь и омывали посуду слезами счастья.

Вельда стала давиться от смеха, зажимая рот ладонями, а хозяин произнес запинаясь:

— Г-гоблинши? У нас такие не живут. Только люди. Ворги недавно проходили мимо. Но такие точно готовить не станут…

Лотер кивнул.

— Ворги не станут, — согласился он и опустился на ближайший стул. — Тогда неси, чего есть. Гуся неси. Гуся чуял еще из дома старосты.

Хозяин секунду пялился на полузверя, переводя взгляд с него на Вельду. Потом лицо медленно вытянулось, а он прошептал, но ворги услышали:

— Многодушцы… Те, что спасли старейшины дочку…

— Слухами земля полнится, — проговорил полузверь.

Хозяин всплеснул руками и, причитая что-то о благословении богов, проклятой бабе и разбойниках, убежал на кухню, откуда ворги слышали, как стали раздаваться указания и грохот посуды.

Вельда опустилась рядом с полузверем на стул. Откинувшись на спинку так, что приподнялась грудь, проговорила:

— Тебе же нехорошо будет.