Охота на сокола. Генрих VIII и Анна Болейн: брак, который перевернул устои, потряс Европу и изменил Англию

Дю Белле, основываясь на собственных впечатлениях, полученных в Лондоне, подозревал, что между Норфолком и Болейнами ведется закулисная борьба и она набирает обороты. Анна, Джордж и их отец видели большую опасность в предстоящих переговорах в Ницце, если в итоге Франциску удастся женить сына на племяннице папы. Норфолк был иного мнения, однако именно его, а не Томаса Болейна Генрих выбрал в качестве своего представителя в Ницце. Дю Белле полагал, что Болейны не доверяли Норфолку там, где на кону были их интересы,– он был слишком близок к герцогу де Монморанси²⁷.

Не видя возможности пойти навстречу Джорджу и вместе с тем не желая ссориться с братом Анны, Франциск откупился щедрым денежным подарком в 2250 ливров (более 281 000 фунтов на современные деньги)²⁸. Джордж покинул Францию 5 апреля или чуть позже и, вернувшись домой, узнал, что тремя неделями ранее Кромвель представил палате общин окончательный вариант законопроекта об ограничении апелляций. Согласно этому документу, Англия признавалась «империей»[89] (то есть суверенной юрисдикцией), «верховная власть в которой принадлежала королю». Доказательства этого были почерпнуты, как утверждалось в документе, «в старинных летописях и хрониках», под которыми подразумевались те источники, которыми пользовались авторы досье из Дарем-хауса²⁹. Отныне не только обращение Екатерины в Рим для обжалования решения по делу о разводе, но и любые апелляции в другие юрисдикции за пределами королевства признавались незаконными.

Несколько недель оппозиция твердо стояла на своем. В ней объединились сторонники Екатерины и те, кто, защищая свои коммерческие интересы, опасался, что Карл ответит новым торговым эмбарго или иными экономическими санкциями. Составленный Кромвелем черный список имен 35 членов парламента, который до сих пор хранится в архивах, дает представление о наиболее ярых критиках этого законопроекта. Среди них были два зятя Томаса Мора, Уильям Роупер и Уильям Донси, а также брат епископа Джона Фишера, Роберт. Томас Мор, уже не будучи членом парламента, убеждал Джорджа Трокмортона, представлявшего графство Уорикшир, который поддерживал связь с находившимся в изгнании братом Пето, проголосовать против принятия этого закона. Он мотивировал его тем, что, выступив открыто на стороне католической церкви, он будет «вознагражден Богом и со временем заслужит благодарность Его Величества» – как только король одумается и призовет Екатерину обратно. Именно во время этих парламентских дебатов Кромвелю удалось отточить навыки запугивания оппонентов³⁰.

К этому времени из Рима были наконец доставлены папские буллы для Кранмера. Благодаря лоббистским талантам де Грамона и де Турнона Климент выдал необходимые документы неожиданно быстро и даже отказался взимать за это обычную плату 1500 флоринов, не догадываясь, к каким последствиям все это может привести. 30 марта, в Страстное воскресенье – пятое воскресенье Великого поста,– новый архиепископ был возведен в сан в часовне Святого Стефана. Поскольку это событие совпало по времени с парламентской сессией, некоторые депутаты, вероятно, могли слышать, как он, принося торжественную клятву, публично заявил о том, что его преданность папе римскому никогда не возобладает над преданностью королю. В первую неделю апреля палата общин приняла Акт об ограничении апелляций с незначительными поправками, а представители палаты лордов не внесли в него существенных изменений, в результате к концу недели он был утвержден королем³¹.

1 апреля Кранмер председательствовал на конвокации. Всего за несколько дней многих из тех, кто собирался в ней участвовать, принудили поддержать два положения: первое – о том, что брак с вдовой покойного брата противоречит заповедям Божьим и здесь не может быть исключений, и второе – о том, что консумация брака Екатерины и Артура была доказана. Джон Фишер, возглавивший оппозицию по первому вопросу, сначала был заключен в тюрьму, а затем отправлен под домашний арест вплоть до окончания голосования. Доктор Ричард Уолман, в 1527 году выступавший от имени Генриха во время тайного трибунала над Уолси, в этот раз, сославшись на ухудшение здоровья, попросил об отставке с должности пролокутора[90] еще до того, как приступили к рассмотрению второго вопроса. Вместо него был назначен Эдвард Фокс, заседавший в синоде в должности архидьякона Лестера. Когда Генрих потребовал, чтобы принятые в его пользу решения получили статус юридического документа, синод послушно повиновался³².