Охота на сокола. Генрих VIII и Анна Болейн: брак, который перевернул устои, потряс Европу и изменил Англию

Тем временем Генрих вновь подозвал к окну Шапюи и сообщил ему, что сможет дать определенный ответ, только когда все предлагаемые условия будут изложены в письменном виде. Он также добавил, что его ссора с папой римским, главной причиной которой была Анна, равно как и его отношения со старшей дочерью,– это его личное дело. Эти слова лишь усилили раздражение Кромвеля, которое он и без того скрывал с большим трудом. Создавалось впечатление, что Генрих с ходу отвергал предложение Карла. И препятствия к союзу с ним возможно было устранить, лишь совершив решительный шаг – убрав с пути Анну⁴.

На следующий день наступила очередь де Кастельно. На этот раз встречать посла отправили герцога Норфолка, который бодро заверил его в том, что беспокоиться не стоит, поскольку, какие бы условия ни предлагал Карл, «все останется так, как есть». Вскоре к беседе присоединились Джордж и другие члены Тайного совета в ожидании, когда Генрих вновь проследует на мессу. В разговоре с де Кастельно, пока они шли вдоль галереи, Генрих вкратце обрисовал ему предложения Карла. Недвусмысленно намекая на то, что он предпочел бы сохранить англо-французский альянс, Генрих закончил свою речь назидательным высказыванием: «Я бы не хотел становиться судьей в споре двух правителей, но я слышал, что у Франциска есть веские основания для войны в Савойе». Ссылаясь на имеющиеся у него данные, Генрих сообщил, что Карл собирает многочисленное войско, однако он не в состоянии содержать его длительное время. По его мнению, Франциску следует укрепить гарнизоны и ждать, пока Карл перейдет в наступление, а до этого времени собираться с силами и стягивать войска. Чем дольше задержка, тем меньше денег в казне Карла. Многие дезертируют из-за отсутствия жалованья, и Карл будет вынужден оставить итальянские владения Франциску⁵.

Во время аудиенции де Кастельно озвучил условия создания новой англо-французской лиги. Франциск был согласен не заключать мир с Карлом без согласования с Генрихом. Если стороны примут обоюдное решение напасть на Нидерланды, то военные расходы должны быть поделены поровну. Если война начнется в Италии, Генрих должен ежемесячно выделять по 50 000 золотых экю.

Генрих вежливо, но твердо уклонился от ответа. Поскольку де Кастельно ничего не сказал о санкциях папы Павла, король потребовал разъяснений относительно своего положения на случай, если Франциск и Карл заключат мир. Продолжит ли Франциск в этом случае поддерживать Англию? Кроме того, Генрих был обеспокоен тем, во что обойдутся ему союзнические обязательства по военным кампаниям в Савойе и Северной Италии, от которых он не ждал для себя очевидной выгоды. Неожиданно в ходе разговора он напомнил об обещании Франциска прислать в Лондон Жана де Дентевиля в качестве особого посла с менее обременительными условиями. Он был сильно обижен и крайне удивлен (фр. fort fâché et ébahi) тем, что обещанный посланник еще не прибыл⁶.

После отъезда де Кастельно Тайный совет и Генрих заседали около трех или четырех часов⁷. Через три дня Генрих снова вызвал посла и попросил его срочно отправиться во Францию и вернуться с окончательным предложением от Франциска. Предполагалось, что де Кастельно уедет во вторник, предварительно забрав у Кромвеля встречные предложения английской стороны. Однако к этому времени совет, ежедневно заседавший до девяти, а то и до десяти часов вечера, так и не выработал единой стратегии, и отъезд пришлось отложить⁸.

Большинство высказывалось против укрепления отношений с Францией. Среди тех, кто поддерживал Кромвеля в его стремлении восстановить англо-габсбургский союз, были Уильям Фицуильям, его сводный брат Энтони Браун, а также сэр Уильям Паулет, сэр Уильям Кингстон и сэр Джон Рассел. Связанные между собой узами родства, земельными сделками и дружескими отношениями, они давно занимали самые высокие должности при дворе. Брауна, Фицуильяма и Паулета объединяли консервативные взгляды на религию и образ жизни. Они всегда неодобрительно относились к разводу Генриха и возвышению Болейнов и выступали за восстановление титула и положения дочери Екатерины, Марии. У них были общие интересы с Николасом Кэрью и семьей Куртене, занятыми подготовкой Джейн Сеймур к ее новой роли. Герцог Норфолк и герцог Саффолк оба были за смену союзника. И тот и другой поссорились с Анной, однако терпеливо ждали, когда Генрих примет решение⁹.

Даже кузен Анны, Фрэнсис Брайан, и ее протеже сэр Томас Чейни были настроены против нее. Брайан, приходившийся шурином Кэрью, заявил о смене авторитетов, устроив демонстративную ссору с Джорджем Болейном еще в декабре 1534 года, вскоре после этого Чейни начал искать покровительства у Кромвеля. Можно ли считать случайным совпадением то, что Браун, Фицуильям и Паулет сопровождали Джорджа во время его дипломатических миссий во Францию? Объединяло ли их общее чувство недовольства, которое они испытывали во время поездок туда?¹⁰