Охота на сокола. Генрих VIII и Анна Болейн: брак, который перевернул устои, потряс Европу и изменил Англию

Началась подготовка к судебным заседаниям. Уже в понедельник 24 апреля Кромвель по собственной инициативе составил письма, в которых поручил созвать особые комиссии в Кенте и Мидлсексе для «проведения слушаний и вынесения решений» (фр. oyer et terminer). Обычно тяжкие преступления, такие как государственная измена и предательство, подкреплявшиеся обвинительным заключением, рассматривали двое королевских судей при содействии старших судей местных магистратских судов в составе общей комиссии, которая созывалась два раза в год. Тот факт, что на этот раз дело было поручено особым комиссиям, казался настолько необычным, что секретарь королевской канцелярии Ральф Пексалл внес этот случай в сборник судебных прецедентов²⁸.

Во вторник 9 мая стало ясно, с какой целью были созданы эти комиссии. В этот день шерифам Кента и Мидлсекса были разосланы предписания о созыве большого жюри присяжных (англ. grand jury), которому предстояло составить обвинительное заключение в отношении лиц, содержавшихся под стражей по подозрению в особо тяжких преступлениях[121]. Кромвель готовился с особой тщательностью. Старейшиной присяжных в Мидлсексе был назначен Джайлз Херон, зять Томаса Мора и убежденный католик, который жаждал отомстить Болейнам. В Кенте одним из присяжных стал Ричард Фишер, брат казненного епископа Рочестера, Джона Фишера. Коллегия присяжных от Мидлсекса, взявшая на себя ведущую роль, собралась в Вестминстере уже на следующий день; присяжные от Кента начали заседание в Детфорде 11 мая. Оба состава выдвинули против всех шести подсудимых практически одинаковые обвинения, содержавшие непристойные и скандальные подробности. Мастерски составленные с целью шокировать и вызвать всеобщее отвращение, они звучали довольно каверзно, поскольку были сформулированы максимально широко и расплывчато. Некоторые обвинения имели четкую отсылку к дате и месту, другие носили более общий характер – так или иначе они охватывали трехлетний период правления Анны с момента ее коронации²⁹.

Например, в одном из обвинений говорилось: «затаив злобу на короля и потакая своей порочной похоти», Анна «путем обмана и предательства соблазнила и развратила нескольких слуг короля, склонив их к сексуальной связи, для чего пускала в ход непристойные речи, прикосновения, подарки, гнусные провокации и развратное обольщение». Она по очереди «соблазнила и склонила» Норриса, Бреретона, Уэстона и Смитона к «плотской близости», а затем «своего родного брата Джорджа» к кровосмесительству, «обольщала его, засовывая свой язык ему в рот и позволяя ему делать то же со своим языком, а также завлекала его поцелуями, подарками и драгоценностями». Согласно обвинению, Анна и Джордж, «презрев заповеди Бога и все человеческие законы», часто предавались плотской любви, «иногда по его инициативе, а иногда по ее». Она заманила в постель Норриса, Бреретона, Уэстона и Смитона «сладкими словами, поцелуями, прикосновениями и прочим». В конце концов эти мужчины, «воспламенившись порочной страстью к королеве», стали ревновать ее друг к другу. И «дабы удовлетворить свои необузданные желания… она не позволяла им беседовать с другими дамами, в противном случае ее охватывали гнев и недовольство».

В разных местах и в разное время Анна одаривала их «щедрыми подарками и вознаграждениями», чтобы склонить их к сексуальной близости. Более того, они вместе несколько раз «замышляли убийство Генриха», и Анна неоднократно обещала каждому из этих предателей, что она выйдет замуж за одного из них, как только король расстанется с жизнью, тем более что «никогда в ее сердце не было любви к нему». Ознакомившись с материалами, изобличавшими пороки, преступления и чудовищное предательство, Генрих был сильно удручен и обеспокоен тем, «насколько велика была опасность, угрожавшая его королевской особе». Итак, Анна и все эти омерзительные предатели желали оскорбить его, «поставить под угрозу его здоровье и навлечь позор, опасность и беду на него, а также на потомков и наследников короля и королевы».