Охота на сокола. Генрих VIII и Анна Болейн: брак, который перевернул устои, потряс Европу и изменил Англию

В момент казни Джорджа Анна оставалась в заточении. Шапюи утверждает, что Генрих настаивал на том, чтобы она увидела кончину брата «из окна своей темницы». К счастью для нее, это было невозможно: ни одно из окон в покоях королевы в Тауэре не выходило на Тауэрский холм⁶¹. Однако, хотя она и была избавлена от мук видеть, как умирает ее «возлюбленный брат» и другие осужденные, ее собственное испытание продолжалось. В окружении дам, которых она ненавидела и которые вряд ли способны были утешить ее или проявить к ней сочувствие, она томилась от неопределенности в ожидании возвращения Кингстона.

В таком же нетерпении пребывал Генрих и его новая возлюбленная.

Эпилог

Теперь, когда Анна и Джордж были мертвы, Генриху ничего не мешало жениться на Джейн Сеймур, отказаться от союза с Францией и полностью помириться с Карлом. Тем временем Кромвель, избавившись от своих противников, упрочил влияние и вскоре стал главным министром короля, обладавшим непререкаемым авторитетом. Томас Уайетт, чудом избежав трагической участи, постигшей его друзей, запечатлел свои горестные переживания в стихотворении, центральное место в котором занимают посвященные им эпитафии:

О них скорблю не только потому,
Что разум справедливо обязал;
Их смерть не безразлична никому —
Тем более нельзя, чтоб я молчал.
О Рочфорде молва: «Не будь так горд,
Блестящий ум жалели б без числа».
И значит, не один вслух изречет:
«С собою слишком много смерть взяла».

Ах, Норрис, Норрис! Каверза судьбы

Смогла тебя и ближних погубить!
Подумаю – не удержать слезы,
И двор сражен: не может не грустить.
Но даже там, где был ты чужаком,
Скорбь старых, малых искренней была:
«Бедняга! Знать, зашел ты далеко
В грехах, раз смерть безжалостно взяла».

Ты, Вестон, молод, остроумен был,

И храбр, и ловок, и непобедим.
Ты живо и умело говорил,
Был всеми, кто узнал тебя, ценим.
Мы, без тебя оставшись при дворе,
Жалеем молча жизнь, что так ушла.
Грехи твои нередки на земле,
Всем должно плакать: смерть тебя взяла.

И Бреретон, прощай! Хоть так, как их,

Не знал тебя, друзей и ты имел.
Тебя жалеют реже, чем других —
Несчастных тех, о ком я раньше пел.
Но ты друзьям, конечно, дорог был,
А скорбь их до чужих тебе дошла.
И так поминовенье заслужил
Ты общее – ведь всех вас смерть взяла.

Ах, Марк, что больше о тебе сказать?

Сильнее прочих был ты виноват.
Лишь потому, что должно сострадать,
И о тебе слова мои звучат…[123]¹

30 мая 1536 года, всего лишь через одиннадцать дней после того, как «его драгоценная возлюбленная» испустила последний вздох, Генрих женился на Джейн Сеймур. Скромная свадебная церемония прошла в молельне покоев королевы в Уайтхолле². Он был уверен, что наконец нашел супругу, которая подарит ему ту любовь, которой он так желал и в которой нуждался, и при этом не будет вмешиваться в его политику и диктовать ему, что он должен делать. Сэр Джон Рассел в письме к виконту Лайлу сострил по поводу того, что Генрих «попал из преисподней в рай», поскольку Джейн – «благороднейшая из известных мне дам и достойнейшая среди королев христианского мира». Генрих мог сполна насладиться «благородством и кротостью» новой королевы и забыть о «гнусности и мерзости» прежней супруги. Однако это расхожее мнение не так очевидно, как может показаться на первый взгляд. Далее следует совет виконту Лайлу: «В этой связи, милорд, думаю, что Вам было бы лучше написать королю еще раз и выразить свою радость по поводу того, что он нашел достойную партию в лице женщины столь добродетельной, как о ней говорят и каковой она является». Возможно, Генрих и нашел наконец женщину своей мечты, однако ему по-прежнему были важны поддержка и одобрение со стороны³.