Охота на тринадцатого

Полковник-делегат недоуменно замолчал.

– Андрей идет, – сказал лейтенант Гром предупреждающе.

Майор Быков, бледный до синевы и исхудавший, оглядел бунтовщиков ищущим взглядом.

– Где император? – спросил он хрипло.

Ответом ему было неловкое молчание.

– Где мой заместитель?

– Капитан погиб, защищая императора от террор-группы, – виновато доложил лейтенант Гром.

– Капитан Михеев?

– Заменил канонира лазерной батареи, погиб в бою.

– Экипаж «семерки»? – неверяще спросил десантник.

– Погибли, – коротко отозвался лейтенант.

– Они не могли! Они – точно не могли!

– Взрыв их истребителя зафиксировали все средства контроля пространства! – громко сказал генерал Кожевников и неловко развернулся на протезах. – Они погибли, Андрей! Они – погибли!

– А техник-лейтенант Еремеев?

– Погиб! Прямое попадание ракеты, от батареи «Торов» ничего не осталось! Капитан Гончар – погиб! Капитан Овчаренко – сгорел в истребителе! Амазонки… погибли! Не вернулись из атаки на европейские матки! Десант погиб! Андрей, нас нет, мы погибли все!

– Лючия?..

– А вот она лучше б погибла…

Майор-десантник растерянно огляделся.

– А я, получается, жив, – прошептал он. – А… для чего я жив, а?

Ему не ответили.

– Сходите на «Локи», товарищ майор, – пробормотал лейтенант Гром. – Прямо сейчас. Там… Клаудия пока что комендант, командует ремонтом. Она будет рада вам. Сходите.

Десантник посмотрел на него тусклыми глазами, кивнул и медленно убрел к транспортной кишке.

Подошел техник и, смущаясь от странной тишины, доложил, что аппаратура готова.

– Вы как хотите, ребята, но я выступать не готов, – глухо сказал генерал. – Не могу. Извините.

– Так сыны Даждь-бога убиты? – недоуменно спросил полковник-делегат. – А с кем тогда договариваться? Кто у вас сейчас командует вообще?

– Не дождетесь! – вдруг громко сказал лейтенант Гром, рубанул воздух ладонью и решительно шагнул в сферу трансляции.

– Мы дети Даждь-бога, и правила наши просты!.. – загремел над площадью его яростный, многократно усиленный голос.

Генерал Кожевников качнулся на непривычных протезах, поморщился от боли и положил руку на твердое плечо лучшего выпускающего «Локи», пацифиста, интернационалиста и стихийного философа-рутеника месье Берга.

– Не плачь, старина, – пробормотал он. – Жизнь – она… идет. Мы живы – нам и тянуть эту ношу, так получается. Ты да я, да Клаудия, да Андрей поправится, да еще вот этот художественно одаренный мальчик… и вообще нам везет на талантливых лейтенантов, месье Берг. Справимся.

– … И мы – не погибли! «Тринадцатый» жив! – грянуло над площадью и всей обитаемой вселенной…

– Ты откуда все это взял? – удивленно спросил его генерал.

– Из философии рутеников, – пожал плечами лейтенант. – Из концепции Даждь. Но вообще это просто логичное продолжение начинаний нашего императора, очевидные решения.

– Очевидные, говоришь? – усмехнулся генерал. – Кому как. Лично мне император сказал, что взял идеологию из старых песен. Вроде как они – отражение чаяний народа. Я посмотрел из любопытства, и знаешь, что скажу… не столь важно, о чем там поется. Гораздо важнее – о чем НЕ поется. О деньгах там ни слова, вообще о богатстве. И о карьере. И о превосходстве над ближними. И о многом другом, к чему мы прежде так стремились…

– Я тоже посмотрел, – кивнул лейтенант. – Все посмотрели. Из любопытства. О чем поется – тоже важно. Как там… «просто надо быть правдивым, благородным, справедливым, умным, честным, сильным, добрым – только и всего». Вот это можно прямо считать одним из постулатов Даждь. Даждь – это в принципе очень просто…

– Просто?! – возмутился генерал. – Простые решения – самые сложные в реализации! Ты представляешь, как это сделать? Я – нет!

– Никто не представляет, – подал голос месье Берг. – Но нам везет на лейтенантов. И «тринадцатый» с нами. Справимся.