Охота на «Троянского коня»

– Фриц, принесите нам кофе и шоколад, – приказал генерал заглянувшему в кабинет адъютанту, – и постарайтесь, без особой на то надобности нас не тревожить.

– Яволь, мой генерал! – щелкнул каблуками майор и тут же исчез за дверью.

Пригласив Николаи за небольшой столик, стоявший впритык к окну, на котором в объемной хрустальной вазе красовались разноцветные круглые и продолговатые птифуры, от которых исходил манящий аромат ванили и шафрана, Людендорф открыл дверцу шкафа и, достав поднос с двумя хрустальными бокалами и начатой бутылкой французского коньяка, поставил его на стол. Потом, плеснув по полбокала ароматной жидкости, он провозгласил:

– За победу германского оружия! – И тут же опрокинул содержимое в рот.

– Прозит, – отозвался подполковник, последовав его примеру.

– Попробуйте, Вальтер, – указал на птифуры генерал, – это очень вкусно и полезно для мозгов – кондитеры добавляют туда мой любимый шафран.

– Да, я где-то читал, что шафран способствует росту и обновлению тканей головного мозга и улучшению памяти, – удовлетворенно промолвил Николаи, попробовав птифур.

«Надо бы и мне перейти на такой десерт», – подумал он, прежде чем начать повествование о своей полулегальной командировке в далекую и непредсказуемую Россию.

2

Для ознакомления с Россией и установления там нужных связей Генеральный штаб направил меня в длительную командировку в эту варварскую страну. После Кёнигсберга и последующих немецких городков, мимо которых пролетал скорый поезд Берлин – Санкт-Петербург, российская приграничная станция Вежболово показалась мне самой отдаленной от европейской цивилизации провинцией, а проще сказать – захолустной дырой. Узкая речонка, через которую был перекинут грубый деревянный мост, и несколько рядов колючей проволоки обозначали здесь российскую границу и отделяли Российскую империю от Германской.

Ступив на российскую землю, чтобы пройти жандармский и таможенный контроль, я сразу же почувствовал на себе чей-то оценивающий взгляд. Не оборачиваясь, зашел в здание вокзала, спокойно и уверенно подошел к стойке, где жандармы внимательно изучали документы приезжающих и с шумом парового пресса проштамповывали страницы паспортов. Вслед за мной в помещение вокзала вошел русский офицер лет сорока, высокого роста, с красивой и представительной внешностью. С его появлением жандармы вскочили со своих мест и вытянулись перед ним в струнку.

– Продолжайте трудиться во славу Отечества российского, – торжественно произнес тот, благожелательно улыбаясь разнообразной публике, намеревающейся проследовать дальше, в Россию.

К нему сразу же подбежали три франта, разодетые во все европейское, и наперебой стали о чем-то упрашивать.

Я с любопытством прислушался.

– Господин ротмистр, – обратился к офицеру тучный господин в котелке, оттесняя франтов, – прикажите своим жандармам вернуть мои документы.

– А в чем дело?

– Ваши подчиненные утверждают, что у меня фальшивый паспорт.

– Корнет, разъясните мне, в чем дело? – обратился ротмистр к офицеру, наблюдающему за работой жандармов.

– Сергей Николаевич, – ответствовал офицер, – у этого и двух других господ паспорта слишком новые, даже не потертые. Вот, понюхайте, еще типографской краской пахнут. А кроме этого, у господ в пакетах с книгами обнаружена нелегальная литература.

– Вы ошибаетесь, – наперебой возмутились франты, – это всего-навсего инструкции по изучению приемов английского кулачного боя и альбомы с видами Парижа…

– А это что? – оборвал парижских денди корнет, вытряхивая из толстой книги листовки, лежащие между страницами.

Ротмистр поднял один из выпавших листов:

– «Пролетарии Петербурга, ответим на очередную годовщину „кровавого воскресенья“ массовой забастовкой», – прочитал ротмистр. – В каталажку их, – приказал он корнету, – пусть пристав с ними разбирается.

– Мы не виноваты, – на разные голоса причитали уличенные в контрабанде пассажиры, – нам все это подсунули немцы.

– Вы еще ответите за этот беспредел, господин опричник, – вызывающе глядя на ротмистра, угрожающе прошипел «котелок», – на вашу силу найдется еще большая сила, – добавил он, направляясь под охраной двух жандармов вместе с остальными нарушителями закона в участок.

– А ну-ка задержи нахала, посмевшего мне угрожать, – грозно проревел, наливаясь кровью ротмистр, – я покажу ему, где раки зимуют…

Жандармы за шиворот приволокли упирающегося господина в котелке пред очи грозного начальника.

Ротмистр вытащил из кармана мундира пятак и, демонстрируя мощь своих рук и пальцев, свернул его, как осенний листок.

– Таким же образом я сверну вам шею, если еще раз попадетесь мне на пути. Пшел вон! – грозно прорычал он.

Жандармы подхватили осевшего от испуга господина в котелке и выволокли его вон с вокзала.

Я, глядя на русского офицера-богатыря, с нетерпением ждал, когда же тот начнет показывать, где зимуют раки.

– Честь имею представиться, начальник Вержболовского жандармского отделения Санкт-Петербургской – Варшавской железной дороги ротмистр Мясоедов, – подойдя ко мне, торжественно объявил офицер.