Охота на «Троянского коня»

Я радостно всплеснул руками. И было от чего. Перед отъездом в Россию меня неожиданно пригласил к себе адмирал Тирпиц, бывший с инспекцией в Кёнигсберге.

– Вы, наверное, слышали о программе строительства германского флота, реализацию которой кайзер возложил на меня? – спросил он, как только я вошел в кабинет.

– Яволь! Господин адмирал, – ответил я, – насколько знаю, это будет грандиозный вызов Владычице морей Британии…

– Вы правильно мыслите, господин капитан, – удовлетворенно промолвил фон Тирпиц, – но скажу вам откровенно, что обстановка в Европе меняется быстрее, чем мы предполагали, и, по всей видимости, мы просто не успеем модернизировать флот к началу предстоящей войны. Я предложил кайзеру отказаться от дорогостоящих крейсеров и дредноутов и освободившиеся средства направить на строительство подводных лодок для ведения неограниченной подводной войны. Только подводные лодки будут способны прорвать мощь британского флота и позволят нам всесторонне блокировать Британские острова.

– Я искренне уверен, что император одобрил ваше предложение, – решил я польстить адмиралу.

– Отнюдь, – с горечью в голосе промолвил фон Тирпиц, – на радость врагу, нашего кайзера окружают сегодня безголовые тупицы, которые не видят дальше своего носа. Но я не теряю надежды в том, что не сегодня завтра в Берлине возобладают государственные интересы. Ведь в России после Цусимской катастрофы тоже сначала занялись модернизацией надводного флота, но после испытания созданной русскими конструкторами подлодки «Дельфин», лучший друг нашего кайзера император Всероссийский, восхищенный возможностями опытного образца, распорядился выделить деньги на проектирование и строительство более совершенных боевых лодок. По информации нашей морской разведки, российский инженер Бубнов спроектировал более совершенную подводную лодку, которая превосходит все имеющиеся в других странах аналоги и, что самое главное, имеет на вооружении восемь торпедных аппаратов… Я поставил задачу во что бы то ни стало добыть чертежи этой лодки, – продолжал адмирал, – и недавно получил от агента условный сигнал, что задание выполнено. Остается только взять бумаги в Санкт-Петербурге и привезти их в Кёнигсберг. Мои офицеры уже порядком засветились на границе и находятся у русских под подозрением. Именно потому я прошу вас доставить сюда эти наиважнейшие для германского флота документы.

– Яволь, господин адмирал, – ответил я.

– Военно-морской флот Германии будет обязан вам, – торжественно промолвил фон Тирпиц, – но настоящие моряки в долгу долго не остаются. Как говорят русские: «Долг, платежом красен».

Цурзее-капитан, дожидавшийся в приемной адмирала, сразу же ввел меня в курс дела, предупредив напоследок:

– Опасайтесь проверки на пограничной станции Вержболово, говорят, что тамошний жандармский офицер ну просто зверь.

Вспомнив об этом предупреждении, я лишь улыбнулся. Ротмистр Мясоедов оказался на деле добрым малым, который отнесся ко мне со всем своим душевным простодушием.

Еще и еще раз рассматривая мудреный для сухопутного человека чертеж русской подводной лодки, я неожиданно поймал себя на мысли:

«А что, если жандармский ротмистр старался своей добротой и радушием всего-навсего усыпить мою бдительность, чтобы при возвращении учинить полный досмотр и уличить меня в шпионаже? Ведь у ротмистра для этого будут все основания. При тщательном досмотре чертежи просто невозможно утаить. Тогда, даже если меня не осудят русские, считай, пропала карьера, а вслед за этим предстоит позорная отставка. Недаром же предупреждал меня цурзее-капитан».

Не об этом я мечтал всю свою жизнь. Не об этом твердил мне и тесть, генерал Кольгоф, постоянно предупреждая не ввязываться ни в какие авантюры.

«Но, что же мне теперь делать? – пульсировала в мозгу единственная мысль. – Что же делать?» Ведь не мог я, имея на руках такие важные для Отечества документы, на приобретение которых ушло, наверное, немало времени и денег, уничтожить их. Конечно, тогда я могу спокойно возвратиться в фатерлянд, но получу в лице адмирала фон Тирпица заклятого врага, который сделает все для того, чтобы уничтожить меня, если не физически, то морально. И в этом случае меня ждет неминуемая катастрофа. Все мои мечты, желания и чаяния окажутся просто несбыточными. А этого я себе позволить не мог. Тогда я еще и еще раз проанализировал все известные мне тайные способы переправки разведывательных сведений через границу, но ни один из них не предполагал доставку сложных чертежей. И, когда я уже было отчаялся что-то найти, в голову пришла прекрасная идея, сфотографировать чертежи на пленку и попытаться провезти их в своем фотоаппарате. Благо, что накануне отъезда в Кёнигсберг я прошел ускоренный курс подготовки фотографов в одном из берлинских фотоателье, работавших на разведку.

«Даже если, в крайнем случае, жандармы заставят вытащить из фотоаппарата пленку, – думал я, – то вытаскивая, они ее попросту засветят, и тогда уже никто и никогда не сможет обвинить меня в шпионстве».