Охота на «Троянского коня»

Вопросы были заданы, но ответа на них я так и не находил. По раз и навсегда заведенной привычке я заранее мысленно намечал разделы и пункты своего будущего доклада начальству, никогда не доверяя бумаге. Но под стук колес в голову лезли какие-то посторонние мысли, не имеющие ничего общего со службой кайзеру. Чтобы было удобнее думать, я прилег на мягком диване. Но вместо того чтобы еще раз поразмыслить об увиденном и услышанном в России, устало смежил глаза и тут же заснул. Тотчас в каком-то сказочном, розовом тумане передо мной неожиданно возникла блистающая неописуемой красотой и своим, поистине царским нарядом балерина Кшесинская, увешанная с ног до головы настоящими бриллиантами, жемчугами и сапфирами. Невесомо и воздушно выделывая свои «па», она, словно пушинка, поднималась все выше и выше, маня за собой меня. Я протянул к ней руки, но земля меня не отпускала. Видя, что желанная красавица вот-вот уплывёт у меня из рук, я вытащил пистолет и начал прицеливаться. Увидев это, дива испуганно замахала руками и начала торопливо спускаться. Неожиданно она оказалась сидящей на орудийном лафете. «Гаубица системы Кшесинской», – как истинный военный, почему-то подумал я во сне, глядя на орудие, которое оседлала эта прекрасная нимфа. Я подошел ближе и уже хотел было ее обнять, но она выскользнула из моих рук, промолвив:

– Встретимся в Вержболово, Вержболово. – И исчезла вдали…

– Господин офицер, станция Вержболово, Вержболово, – раздался у меня над ухом назойливый голос проводника.

Сон как рукой сняло. Поднявшись с дивана, я сразу же кинулся к своему саквояжу. Фотоаппарат с заряженной пленкой был на месте. Я снова забросал его бельем и хотел поставить чемодан на полку, но, вспомнив, что вскоре мне предстоит встреча с жандармским ротмистром, передумал:

«А что если рискнуть и взять фотоаппарат с собой, – мелькнула шальная мысль. – Если ротмистр будет на месте, предложу ему сфотографироваться. Не станет же он после этого досматривать аппарат». – Эта внезапная идея понравилась мне, и я решил сделать все так, как задумал.

Ротмистр Мясоедов встретил меня, как старого знакомого.

– Капитан Николаи, а я вас ждал, – радостно воскликнул он.

Несмотря на то, что я готовился к этой встрече, у меня все похолодело внутри, но я сделал над собой усилие и спокойно ответил:

– Я тоже всю дорогу только и мечтал вас встретить. Кстати, я специально приобрел этот аппарат, для того чтобы сфотографироваться с вами, моим новым русским другом, – добавил я, снимая с плеча свой «Кодак».

– Что же, я не против, – охотно согласился Мясоедов и, словно красная девица, начал прихорашиваться. Поправил фуражку, ремень, зачем-то потер носовым платком и так блиставший на его широкой груди придворный орден. Только после этого он подозвал жандармского унтер-офицера, чтобы тот сфотографировал нас вдвоем. Унтер долго пыхтел над аппаратом, прежде чем раздался негромкий щелчок затвора.

– Готово, – радостно провозгласил он, возвращая мне аппарат.

– Сегодня в связи с опозданием поезда остановка сокращена, – с явным сожалением сообщил жандармский ротмистр, – так что, господин капитан, давайте прощаться.

Он протянул руку и крепко сжал своими толстыми и сильными пальцами мою ладонь.

«Из таких лап так просто не выскользнешь», – невольно подумал я, снова внутренне холодея и с трудом изображая улыбку. Только усевшись в купе и увидев, как за окном промелькнул мост через пограничную речушку, я облегченно вздохнул.

«Пронесло. Слава тебе, Господи», – промолвил про себя и истово перекрестился.

Позже, как ни старался я забыть имя этого русского жандарма, это мне никак не удавалось. От моих агентов, периодически поступали сведения об активной разведывательной деятельности Мясоедова, развернутой им не только в приграничье, но и в глубине Восточной Пруссии. Он лично опрашивал погонщиков, бродячих торговцев и прочих людей, по роду деятельности часто бывавших в Германии. Пытался вербовать агентов среди германских рабочих, русских эмигрантов и религиозных сектантов. Инициативный жандарм даже включил в число агентов членов собственной сильно разросшейся семьи, убедив своего зятя Альберта Гольдштейна переехать в Пруссию, в Кёнигсберг, чтобы постоянно отслеживать военные передвижения в местной крепости, что тот вскоре и осуществил. Правда, через неделю Гольдштейн пришел ко мне с повинной, и с тех пор у меня появилась возможность знать о Мясоедове почти все. Он не ограничивался агентурной разведкой, а сам лично выполнял ответственные разведывательные здания. Однажды отправился в Манхейм, где приобрел автомобиль «Бенц» новейшей модели. Это транспортное средство он потом многократно использовал при поездках в Германию. Под видом обычного путешественника жандармский офицер не только тщательно обследовал территории к югу и юго-востоку от Мазурских озер, но и себя не забывал, попутно провозя через границу контрабанду.