Охота на «Троянского коня»

Что-то знакомое показалось Баташову при озвучивании Залыгой обнаруженных на конверте букв. Он заставил подполковника повторить буквы в той последовательности, в какой они проявились на конверте, и тогда генерал понял, почему эти буквы показались ему очень знакомыми.

«Да это же уже набившая мне оскомину фамилия Miasoedov – Мясоедов! – догадался он. – Неужели все эти деньги и в самом деле предназначались полковнику Мясоедову, или это продолжение чудовищной фальсификации немецкой разведки? Если второе, то это еще раз доказывает, что мы вышли именно на резидента, который, по всей видимости, намеревался использовать своего связника как почтальона, предназначенного на заклание. Тот должен был любыми путями доставить нам компромат на подозреваемого в измене полковника, что он и сделал. Недаром Шварц так опасался встречи со своим хозяином. Видно, предчувствовал какую-то опасность, исходящую от резидента, и в конце концов оказался прав».

– Да-а, довольно интересный факт вы мне неожиданно подкинули, – промолвил Баташов, напряженно думая о том, стоит ли обращать на него внимание руководства. Ведь если, как он предполагает, это не очередная фальсификация немецкой разведки, то конверт с деньгами может быть основным доказательством вины Мясоедова в связях с немецкой разведкой. А что, если это и в самом деле оплата ему за услуги? Не-е-ет, не стоит брать на себя такую ответственность…

– Вы уже приобщили конверт к делу? – спросил Баташов, не решаясь препятствовать ходу следствия, проводимого подполковником.

– А как же, дело-то ведь денежное, – как о чем-то само собой разумеющемся ответил подполковник. – Не дай бог, копейка пропадет.

– Все правильно, – изучающе взглянув на Залыгу, промолвил генерал, так и не решившись рассказать ему о деле полковника Мясоедова. – Я жду вашего исчерпывающего доклада к утру. Поспеете?

– Постараюсь, Евгений Евграфович. Главное, чтобы дополнительные обстоятельства по этому делу не всплыли.

– А что, возможно и такое? – заинтересованно спросил Баташов.

– Вполне. Фотографию немецкого резидента я передал жандармскому полковнику Стравинскому. Он обещал показать ее всем своим филёрам. Может быть, кто-то из наружки вспомнит о нем и о его знакомых.

– Кстати, какие отношения у вас сложилось с офицерами Губернского жандармского управления? – поинтересовался генерал.

– Если не вдаваться в подробности, то деловые, – без особого энтузиазма ответил Залыга. – После вашего визита Стравинский несколько раз приглашал меня к себе, и мы без посредников обговаривали основные вопросы совместной операции, периодически обмениваемся информацией по подозреваемым в связях с немцами лицам.

– Прекрасно. В заключение нашего разговора, я бы хотел еще раз поздравить вас с успешно завершенной операцией, – встал из-за стола Баташов, показывая тем самым, что аудиенция окончена. – И обязательно поблагодарите от моего имени сотрудников, участвовавших в этом деле. А семьям погибших филеров выделите вознаграждение из вашего фонда, да не скупитесь!

Кивнув понятливо головой, подполковник бодро произнес:

– Честь имею! – и быстро скрылся за дверью.

«Да-а, как мало человеку надо, чтобы вновь почувствовать себя „на коне“, – подумал Баташов, провожая взглядом подполковника. – Когда зашел, на нем же лица не было, застыла лишь маска неизгладимой вины. Видно, всю дорогу корил себя за то, что не сумел выполнить мое задание и ожидал основательного нагоняя. И наверняка бы получил взбучку, будь на моем месте кто-то другой. Но я-то знаю, что он и его люди в поте лица своего, рискуя жизнью, провели успешную операцию, ликвидировали резидента. И не их вина в том, что сдали нервы у Шварца, который и провалил всё так грамотно задуманное дело. Нескольких теплых слов благодарности было достаточно для того, чтобы этот честный и работящий офицер понял, что все делал правильно. После этого, и это было прекрасно видно, он готов горы своротить, обретя вновь уверенность и поверив в свои силы. Как все-таки мало надо человеку…»

Баташов нажал кнопку звонка, которым обзавелся после посещения «волшебной комнаты» начальника губернского жандармского управления. Дверь тут же распахнулась, и на пороге появился поручик Свиньин.

– Алеша, я хочу поручить тебе одно очень ответственное дело.

– Слушаю, Евгений Евграфович, – обратился в слух офицер.

– Возьми, пожалуйста, личное дело подполковника Залыги и составь на него самую лучшую аттестацию. Не забудь указать там, что он является главным организатором операции по ликвидации матерого немецкого резидента, который накануне приказал долго жить. Подробности уточнишь у него самого. Залыга завтра должен представить мне рапорт о ликвидации этого дела. Тебе все понятно?

– Понятно, Евгений Евграфович. Только вы не сказали, для какой цели это представление. На орден или на следующее воинское звание?