Охота на «Троянского коня»

Защитного цвета «паккард», стремительно набирая скорость, быстро проскочил чистенький, красочно оформленный центр Варшавы и вскоре оказался в невзрачном пригороде. Справа и слева замелькали грязные и узкие улочки и переулки. За мостом через Вислу потянулись заливные луга и перелески. Местечко, где располагалась мыза немецкого колониста, а по совместительству резидента германской разведки, находилось на возвышенности, с которой открывался прекрасный вид: с одной стороны, на простирающиеся вдоль реки поля, а с другой – на виднеющуюся невдалеке широкую дорогу, ведущую к Варшаве. В это утреннее время вся трасса была запружена телегами фермеров, спешащих на рынок, и грузовиками, мерно двигающимися в город с самыми разными военными грузами.

«Какое прекрасное место для ведения разведки, – профессионально оценил расположение мызы генерал. – Да здесь и выходить-то далеко не надо, все как на ладони. Только успевай себе считать и записывать».

У ворот в мызу машину уже поджидал знакомый Баташову среднего роста худощавый офицер, с острым носом и узким лбом, на который свешивался светлый чуб. Расправив еле заметные на его бледном лице тонкие усики, он, вытянувшись в струнку, представился:

– Ротмистр Юрлов! Ваше превосходительство, группа офицеров проводит обыск в доме подозреваемого в связях с врагом немецкого колониста Зонненберга. Нами обнаружено…

– Ваш начальник уже доложил мне о первых результатах обыска, – прервал ротмистра генерал. – Нашли еще какие-нибудь улики?

– Нет, ваше превосходительство, уж слишком большая территория. Но мы наткнулись на замаскированные под хозяйственные постройки оборонительные сооружения, в которых, на мой взгляд, может вести бой не меньше роты, – обрадованно доложил ротмистр.

– Не может быть! – удивленно воскликнул Баташов. – Он что, оборону здесь держать собирался?

– Куда ему. У него всего-то три с половиной батрака на всю мызу, – сказал ротмистр, указывая на столпившихся у крыльца огромного каменного дома крестьян, среди которых особо выделялся высокий, довольно крепкого телосложения инвалид, ковылявший на одной ноге.

– Показывайте, ротмистр, что вы здесь наработали, – удовлетворенно промолвил генерал.

– Прошу за мной, ваше превосходительство, – промолвил офицер и направился в глубь обнесенного частоколом двора, в центре которого под охраной вахмистра на куске брезента были разложены найденные контрразведчиками листовки, призывающие русских солдат сдаваться в плен. Отдельно лежали листки с напечатанными на них пошлыми карикатурами, повествующими о совместной жизни императрицы и «старца Григория». В деревянном ящике лежали аккуратно сложенные толовые шашки, отдельно в картонной коробке находились взрыватели и большой моток бикфордова шнура. В сторонке стоял весь забрызганный свежей грязью мотоцикл с коляской.

– Я уже видел эти художества, сброшенные немецким летчиком над окопами сибирского стрелкового корпуса, – сказал Баташов, показывая на сваленные в кучу листовки. – Оставьте с десяток тех и других для досье, а остальные сожгите, – приказал он.

– Будет исполнено, ваше превосходительство, – вытянулся во фрунт ротмистр и щелкнул каблуками. Проинструктировав стоявшего на страже трофеев вахмистра, он направился в сторону хозяйских построек, которые окружали довольно просторный двор.

– Ваш заместитель так и не избавился от своей чинолюбивой привычки, – негромко произнес Баташов, наклонившись к идущему рядом Залыге.

– По-моему, это у него в крови, – сконфуженно произнес подполковник. – Как ни печально, но болезнь эта неизлечима.

– Ваше превосходительство, – обратился ротмистр к генералу, когда тот подошел к длинному амбару, возвышающемуся на мощном кирпичном фундаменте, – вот взгляните, – пригласил он вовнутрь.

В наполовину заполненном отборной пшеницей помещении стоял полумрак. Ротмистр услужливо сдернул с окна холщовую занавеску, и при солнечном свете стало отчетливо видно, что в фундаменте, выходящем на улицу, через каждые два-три метра были прорезаны настоящие бойницы.

– И, что самое интересное, ваше превосходительство, в каждой бойнице, в непромокаемом пакете лежали самые настоящие карточки огня, с указанием ориентиров и расстояния до них.

Больше всего Баташова поразил огромный каменный дом, который был построен на манер немецкой крепостной казармы. Толстые стены, бойницы вместо окон и странное расположение комнат свидетельствовали о том, что хозяин имения заботился вовсе не об удобствах мирной фермерской жизни. С севера к дому примыкал большой сад, огороженный монументальной, метра в два толщиной железобетонной стеной с высокой острой решеткой. За стеной были устроены полнопрофильные окопы и блиндажи, замаскированные под виноградники и хозяйские постройки. С юга и запада двор прикрывали такие же железобетонные стены с бойницами для винтовок и пулеметов. Здесь же были обнаружены и подземные ходы, ведущие к темнеющему вдали густому лесу. С восточной стороны дома расстилалась огромная поляна, расчищенная от сада до самой дороги.