Охота на убийц. Как ведущий британский следователь раскрывает дела, в которых полиция бессильна

Полицейский ответил, что есть, но такой маленький, что Блэйку туда никак не залезть. Я сказал, что перед их приездом в доме что-то сильно гремело, и нужно все проверить. Полицейские вернулись в дом, и 30 секунд спустя послышался крик:

– Он здесь, мы его взяли!

Чердак действительно был очень тесным, но Блэйк пробил заколоченную перегородку и спрятался в узком пространстве за ней. Теперь мы не сомневались, что справились с работой, и можно было с облечением вздохнуть.

Через какое-то время вышел полицейский, чтобы поговорить со мной. Он объяснил, что Блэйк отказывается выходить, пока мы стоим у дома, и угрожает покончить с собой. Мы немного отошли, минут через сорок Блэйк спустился с чердака, и полиция вывела его из дома.

Я сказал одному из полицейских, что собираюсь переговорить с Блэйком на камеру, пока полиция заканчивает дела внутри дома, и он не стал возражать. Блэйк сказал то же самое, что обычно говорят скрывающиеся от полиции люди, когда их ловят: что сделал бы это снова, выпади ему такая возможность, просто ускользнул бы от суда и жил на свободе, пока не поймают. Ему это успешно удавалось на протяжении целого года.

Когда Блэйк наконец предстал перед судом, отвечая на обвинения в домогательстве и незаконном владении огнестрельным оружием, дополнительно к сроку он получил лишь полгода. На мой взгляд, недостаточно жесткое наказание.

На ферме у нас оставалось одно незаконченное дело. Когда приехала мать Блэйка, мы, улучив момент, сняли с багажника машины GPS-трекер. Не напиши я о нем здесь, никто бы в жизни не догадался.

Сейчас я работаю над одним делом, в рамках которого надеюсь помочь с затянувшимся полицейским расследованием, поговорив с людьми, к которым полиция не может сама обратиться за помощью. Торговцы наркотиками, в особенности главари, – не те люди, с которыми полиция может просто так побеседовать. Только представьте: полицейская машина подъезжает к дому, двое полицейских заходят внутрь, десять минут общаются с хозяином, выходят и садятся обратно в машину. Что все подумают? Что владелец дома сотрудничает с правоохранительными органами? Что полиция на коротком поводке у главаря организованной преступной группировки? Потому что соседи непременно будут в курсе, кто именно там живет. Не важно, кто на какой стороне закона: подобное никому не пошло бы на пользу.

Для человека же в моем положении все совсем иначе. Я могу пойти туда и постучаться, и люди за дверью будут знать, что я не представляю для них угрозы. Я могу спокойно и осторожно объяснить ситуацию, и, как правило меня выслушают, поскольку разговор со мной не чреват для них никакими проблемами. Я могу попросить информацию, не предлагая ничего взамен, продвинув тем самым, если повезет, расследование дела.

Конкретно это дело (по закону я не имею права сообщать подробности) было о пропавшей молодой женщине, с момента исчезновения которой прошло так много времени, что ее родные рассчитывали найти лишь ее останки и добиться правосудия для ответственного за ее исчезновение и, вероятно, убийство. Семья назначила награду, но люди, которые могли что-либо об этом знать – те самые, кому предназначалась награда, – вряд ли бы о ней услышали. Вот почему я попросил полицейских назвать местных криминальных авторитетов, чтобы я мог передать им информацию о вознаграждении.

Я твердо убежден, что со временем отношение людей к подобного рода преступлениям неизбежно меняется. От былой преданности не остается и следа, а подслушанные разговоры приобретают новый смысл в свете вскрывшейся свежей информации. Люди не всегда справляются с тяжестью секретов, которые им приходиться хранить. Кроме того, всегда остается вероятность, что кто-то уже давно обладал важными сведениями, и нужно было лишь слегка его мотивировать, чтобы он ими поделился, а деньги, как известно, прекрасно помогают развязывать языки.

Полиция предоставила мне сведения по четырем людям. Эти ребята были на самой верхушке и контролировали поставки наркотиков в город. Вокруг них крутились очень большие деньги, неизбежно сопровождавшиеся насилием. Я слышал истории о пошедших не по плану сделках по продаже наркотиков, простреленных коленных чашечках, пострадавших в перестрелках невинных прохожих и все в таком духе.

Я решил навестить каждого из этих людей. Вернее, трех из них – один отбывал срок за решеткой. Жена одного из парней оказалась особенно щедрой на оскорбления, поэтому не удалось даже подойти к их порогу, не говоря уже о том, чтобы поговорить с мужчиной лично. Остальные двое, однако, выслушали меня.

Первый парень жил в громадном доме, и мне повезло, что его жена как раз собиралась уходить, когда я подошел к их двери. В городе прекрасно знали о деле, над которым я работал, и все были не прочь, чтобы его наконец закрыли. Когда, представившись, я объяснил цель своего визита, жена этого человека впустила меня поговорить с мужем. Второго мужчину я нашел, обойдя его дом сзади – он стоял во дворе с собакой, и оба были огромного размера.