Охота на вепря

Следя за действиями пожилой целительницы из чужого диковинного мира, Мэй не мог не подивиться сходству. Все как на Земле. Сперва тебе колют успокоительное, долго и нудно заполняют бесчисленные анкеты и формуляры и лишь потом, быть может, соизволят запихнуть на положенное им место вывалившиеся из распоротого брюха кишки. Медицина… дьявол ее забери!

Мэй и впрямь не на шутку разозлился на старуху. Какого дьявола она тянет?! Ведь у бедняжки все еще продолжает идти кровь.

— А не пошел бы ты… — властный голос Лаари заставил Эдварда вздрогнуть и поглядеть на целительницу округлившимися от удивления глазами.

— Куда? — проблеял героический пилот американских ВВС, вдруг осознавший, что его мысли были легко прочитаны.

— Для начала в свою койку, — целительница указала на закуток пещеры, отведенный для пациента с Земли.

— Но я хотел помочь, — заупрямился Мэй, понимая, что его собираются разлучить с самым прекрасным что есть на свете, с богиней, дарующей свет, добро и саму жизнь.

— Мы тут теперь и без тебя, уж как-нибудь, разберемся.

Лаари была непреклонна, и молодому человеку ничего не оставалось, как подчиниться. Сидя на своей жесткой лежанке, лейтенант наблюдал за тем, как Лаари помогла девушке снять рваную накидку. Когда с головы незнакомки упал грубый капюшон, взору открылись роскошные черные волосы, перетянутые алой лентой. Они струились по грациозной шее, спадали на сильные и в то же время изящные плечи. Все эти прелести Эдвард смог оценить, так как платье полуночной гостьи имело довольно глубокий сердцевидный вырез, который оставлял открытым очаровательную возбуждающую ложбинку меж двух небольших упругих грудей.

Именно в ней и покоился какой-то небольшой простенький медальон, который юная красавица носила на тонком кожаном шнурке. Отчего-то лейтенанту показалось, что от этого украшения исходит некое желтоватое, может даже странно-золотистое сияние. Оно дурманило и завораживало, оно передавалось телу девушки и заставляло его излучать горячие пульсирующие волны, от которых внутри землянина мигом вскипели, сошли с ума все до единого гормоны. Мэй как бы и впрямь видел, чувствовал ее прекрасное тело, а узкое темно-зеленое платье казалось теплыми морскими волнами, в которых оно нежилось и плескалось. И все было бы прекрасно, чарующе и удивительно, кабы не рваные дыры на одежде и пятна свежей крови.

Да, богиня была ранена. Самой раны Эдвард видеть не мог, однако было понятно, что она находится где-то в районе левого бедра. При одной только мысли о бедрах незнакомки молодой человек весь задрожал и даже издал томный протяжный стон. Это оказалось его ошибкой, поскольку Лаари услышала.

Пожилая целительница обернулась и пристально поглядела на лейтенанта. Наверное, в этой ситуации Мэю следовало скромно и виновато потупить взор, скучающе зевнуть или, на худой конец, начать с энтузиазмом ковырять пальцем в носу, но… Ничего подобного он сделать не смог. Эдвард продолжал жадно пожирать глазами самое совершенное и желанное существо на свете.

— Да что ж это за наказание! — выдохнула до глубины души возмущенная такой несдержанностью целительница и, сделав полшага в сторону, заслонила собой черноволосую красавицу.

Когда Мэй потерял возможность лицезреть предмет своего обожания, он волей-неволей вынужден был сфокусироваться на Лаари. Та подняла руку и продемонстрировала ему свою пятерню с растопыренными веером длинными ухоженными пальцами. Лаари стала медленно загибать их все по-очереди: мизинец, безымянный, средний, указательный и большой. Именно в тот самый миг, когда был загнут последний палец, пилот американских ВВС рухнул на подушку и громко захрапел. А вообще-то, ели быть точным, то похрапывать он стал еще раньше, когда пожилая целительница довела свой отсчет лишь только до половины.

Глава 18

Небольшой круглый зал, расположенный в самой верхней части башни Ветров, наполнял безмолвный холодный полумрак. Сюда не проникал ни яркий свет костров, которые жгли стражники у подножья Замковой скалы, ни вульгарное мозаичное сияние дворцовых окон, ни, тем более, нищенское желтоватое свечение трепещущих на сквозняках масляных фонарей с улиц Магруфа. Здесь всецело властвовала тьма, подкрашенная лишь таинственными голубоватыми отсветами, исходящими с ночных небес. Именно там, на небесах Атриума, в призрачных грозовых купелях омывали свои костлявые тела три исполинские Железные луны. Свет от далеких небесных гроз просеивался через сито толстых оконных решеток, вспыхивал десятками ледяных безжизненных глаз в телах многочисленных колб и реторт, серебрил металл инструментов, выхватывал из мрака диковинные литеры на корешках древних фолиантов. Так продолжалось до того самого момента, пока в этом царстве магии и науки не появился его полновластный повелитель.