Охота на волков

Егоров лукаво улыбнулся, украдкой взглянув на капитана госбезопасности. Юрьин заметил этот взгляд и, точно нашкодивший пёс, отвёл глаза в сторону. Егоров был удивлён, очень сильно удивлён. И удивление это обезоруживало и сбивало его с толку. Так уж сложилось у него в жизни, что никогда синяя тулья фуражки, что лежала на столе возле Юрьина, не предвещала ни чего хорошего. Он помнил людей в такой форме по аресту старшего брата, по бесконечным, часто жестким допросам, вспоминать о которых не любил, по выселению местных «неблагонадёжных элементов». А теперь человек, носящий точно такую же форму, как и те люди, которых Егоров чурался всем своим существом, хозяин современного строя и общественного устройства, людского бытия и даже жизней многих советских людей, обращался к нему с просьбой. Но робость перед синими цветами на форме Юрьина всё-таки жила внутри Егорова, и теперь она, сплетённая странным образом с просящим тоном капитана госбезопасности, не давала Егорову возможности открыто отказаться. Хотя мысленно хозяин дома уже сказал сам себе твёрдое и решительное «нет».

– А у меня есть возможность отказаться? – ещё шире улыбнулся Егоров и внимательно посмотрел на обоих офицеров.

Шабанов добродушно хихикнул, но резко осёкся, услышав всё тот же ровный и вкрадчивый голос Юрьина:

– Всё же очень хотелось бы, понимаете ли, чтобы это был ваш, именно ваш выбор! – он вытащил из-под стола руку и ткнул толстым длинным пальцем в сторону хозяина. – Это важно! Чтобы желание помочь партии и Родине исходило от вас, а не было для вас каким-то вынужденным шагом, будто вас силком тащат!

Егоров продолжал молча пить чай, вновь сдвинув брови. Он не знал, как выйти из этой ситуации, как отказать. Каждый глоток давал отсрочку на ответ, и Егоров делал их такими короткими, что в рот попадало лишь по паре капель.

– В конце концов, Василий Михайлович! – как-то совсем по-простому добавил Юрьин, чуть улыбнувшись. – Время такое! Надо понимать!

– Как далеко идти? – спросил, наконец, Егоров. – И, собственно, куда?

Юрьин поднял, стоявшую у его ног, полевую сумку и, открыв её, извлёк, аккуратно свёрнутую несколько раз, карту.

Егоров осторожно отодвинул чашки, самовар и конфетницу на край стола. Юрьин развернул карту, но не полностью, лишь ту часть, что была сверху. Егоров, подумав, что не хватает места для всей карты, взял самовар и, переставив его на пол, потянулся за конфетницей, но Юрьин махнул своей увесистой ладонью, давая понять, что это лишнее.

– Вот этот район. – Юрьин прочертил на карте указательным пальцем невидимый круг.

Егоров потянулся ближе к карте, но руками не касался. Капитан, видимо, неспроста обнажил лишь малую её часть. Видеть остальное – ему – колхозному охотнику было не положено.

– Не думаю, что я – тот, кто нужен… – задумчиво покачал Егоров головой, внимательно изучив обозначенный участок и, кротко взглянув на Юрьина, объяснил: – В Восмусе есть несколько охотников, из саами… Они до Финской жили в тех местах, там и на промысел ходили. Вот с кем-то из них идти – резон!

Слова Егорова вызвали напряжённую маску раздражения на лице капитана. Шабанов же молча и отрешенно смотрел куда-то под стол, скрестив на груди руки. Видимо, он решил, что выполнил свою миссию и предпочел держаться в стороне.

– Я, конечно, бывал там на охоте. Но года четыре назад, ещё до Финской войны, – развёл руками Егоров, отодвинувшись от карты. – Да и то, только до границы хаживал, а вы вон аж куда надумали…

– Товарищ Егоров! – напористо, но по-прежнему спокойно, процедил сквозь губы Юрьин. – Меня не интересуют саамы! Капитан Шабанов вам всё объяснил с самого начала! И искать какого-то в Восмусе времени у меня тоже нет!

Скрипнули доски ступенек, и на пороге появилась Анастасия. На веранде воцарилась тишина. Хозяйка вытерла свои длинные, изящные кисти, блестящие от воды, о вафельное полотенце, висевшее на гвоздике, при входе. Глаза её внимательно смотрели на Егорова. Он легко угадывал настроение жены по её мимике и жестам. И серьезное, сосредоточенное выражение лица Анастасии говорило о том, что она всё слышала.

– Может, всё же поужинаете с нами? – обратилась хозяйка к присутствующим.

Егоров обвёл гостей вопросительным взглядом, но, в душе противился тому, чтоб эти двое задерживались в его доме.

– Нет, спасибо, Анастасия Викторовна! – коротко кивнул Юрьин, поднимаясь с табурета.

Вслед за ним вскочил и Шабанов, спешно накинув на голову фуражку.

Егоров тоже поднялся со своего табурета.

Юрьин перекинул через толстую шею лямку полевой сумки, засунул подмышку свою фуражку и первым вышел во двор.

До самой калитки и Егоров, и его гости шли молча. Солнце устало сползало к горизонту, приближая ночь, и на улице становилось свежее с каждой минутой.

– Я остановился в третьей избе по улице, что ближе к берегу. Жду завтра утром, – сказал вдруг Юрьин, уже выйдя за забор.

– Дом Эгеберга… – пояснил Шабанов, устало переминаясь за спиной капитана госбезопасности.

– Пораньше подходите, товарищ Егоров! – добавил вдруг Юрьин, и уже уходя, бросил напоследок: – Я рано встаю…

4