Охота начинается

Прошли сутки с тех пор, как он вместе с другими воинами-йаба вышел из Великих джунглей, покрытый грязью, мусором и листвой. Память об этом моменте была как недоделанное лоскутное покрывало – неаккуратно сшитое из кусочков, постоянно грозящее развалиться. Он вспоминал, как вокруг него одобрительно кричали что-то Сыны Шести, как они ухали и высоко вскидывали копья, когда первые лучи настоящего, а не пробивающегося сквозь кроны солнечного света начали пятнать землю вокруг них. Света внезапно стало много, и воздух разорвал рев. Экон не сразу понял, что источник этого звука – не животное, а люди, сотни людей, которые стоят у границы джунглей и приветствуют их возвращение.

«Приветствуют тебя, – постепенно осознал он. – Они приветствуют тебя».

Остаток дня вспомнить было сложнее. Он знал, что они – как-то – в конечном итоге добрались до храма. Он помылся, переоделся в чистое и даже как следует побрился. К тому моменту, как он вышел наружу, очередь из людей, которые хотели его увидеть, протянулась от входа в храм до обрамленного золотой аркой входа в район Такатифу. Воины-йаба даже не сумели добиться, чтобы все соблюдали требования к одежде – люди со всего города собрались, чтобы увидеть его, прикоснуться к нему. Старики склоняли головы в молчаливом почтении, дети несли венки из лавра и цветов, чтобы положить к его ногам. Торговцы со всего города предлагали посуду, драгоценности и еду из своих лавок. Они смотрели на него, как на бога. Снова и снова они повторяли одни и те же слова:

Прославил свой род.

Прямо как его отец.

Настоящий герой.

Это ошеломляло – мечта воплотилась в реальность. Экон всегда хотел одного – уважения и одобрения своего народа. И он получил это десятикратно. Но радость была недолговечной. Вскоре у него в животе стало скапливаться неприятное чувство, и через сутки оно никуда не делось. Он знал, что где-то в храме было заперто чудовище. Дурнота становилась все сильнее, и в конце концов весь поток мыслей, которые он подавлял, вырвался на свободу. Он вспомнил, как в джунглях воины окружили их, радостно крича и ухая. Он вспомнил, как веревки опутывали Адию, словно конопляные гадюки, извиваясь и завязываясь узлами, пока она не оказалась лежащей на земле. Хуже всего, он помнил гнев и потрясение на лице Коффи, когда она осознала, что он ее предал. Растерянность и боль в ее взгляде резали его как ножом.

– Воин Окоджо? – Кто-то постучал в дверь. Экон узнал голос отца Олуфеми. – Ты готов?

Экон вернулся в настоящее. Ему по-прежнему было странно слышать это обращение в свой адрес.

– Да, отец.

Он открыл дверь и прошел следом за Кухани по коридору, отметив, что других Сынов Шести здесь уже нет. Экон задумался о том, где они, но тут отец Олуфеми открыл дверь, и внезапно его окатил поток золотого света и шума. Свет был таким ярким, что Экону пришлось на мгновение прикрыть глаза. Когда они привыкли, он увидел, что молитвенный зал храма преобразился.

Обычно скупо обставленное помещение теперь было украшено лентами и полотнищами синего, зеленого и золотого цветов, а несколько столов были сплошь заставлены едой. Это было настоящее пиршество. Заметив, что почетный гость прибыл, ожидавшая его толпа радостно закричала. Похоже, здесь были все знатные семьи народа йаба.

– Что? – Экон резко остановился. – Что это?

Отец Олуфеми уже отошел в сторону, улыбаясь, и его место заняли несколько воинов.

– Торжественный пир! – Фахим обнял Экона за шею и повел в зал. Радостных криков стало еще больше. – В честь поимки Шетани!

Экон ощутил тошноту. Здесь была вся знать Лкоссы, люди в лучших одеждах. Они думали, что тварь, которая угрожала их городу многие годы, наконец поймали и теперь все будет хорошо. Он сглотнул.

– Это чересчур, – сказал он.

– Отойдите. – Шомари не слишком аккуратно протиснулся мимо них, держа в руках кубок с вином. Судя по тому, как оно плескалось, кубок был уже не первый. На них Шомари даже не посмотрел.

– А с ним что не так? – спросил Экон.

Фахим удивленно поднял бровь:

– Экон, он завидует. Многие завидуют. То, что ты сделал… Наверное, никто и никогда этого не превзойдет.

Завидуют. Слово казалось странным. Не так давно Экон завидовал Фахиму и Шомари, так отчаянно хотел сравняться с ними. Теперь все перевернулось, все изменилось снова.

– Я этого не хочу, – ответил он, качая головой.

– Гляди, Экон. – Фахим смотрел уже не на него, а на группу хорошо одетых девушек-йаба. Они в ответ посмотрели на него, хихикая и прикрывая рты руками. – Знаю, ты предпочтешь книгу бутылке вина, но поверь мне, сегодня та ночь, когда мы можем позволить себе утонченные наслаждения. И кстати, об утонченных наслаждениях. – Он снова многозначительно посмотрел на девушек. – Кажется, некоторые из наших гостей выглядят одиноко…