Охота начинается

Это правда. Я действительно сдерживаюсь, но не хочу, чтобы Дакари знал почему. Он – чистый лист, нечто новое в моей жизни. Я не хочу отпугнуть его, как отпугнула почти всех. Меня грызет неизменная вина, когда я вспоминаю Тао и все, что он сказал мне на храмовой кухне. Это случилось несколько недель назад, и мы с тех пор не разговаривали. Не то чтобы мне не хотелось – несколько раз я пробовала его найти, – но, похоже, мой лучший друг превратился в тень, которую не отыскать. Он избегает меня, наверное, до сих пор сердится, что я показала Дакари этот сад. Мне этого в жизни не понять. От того, как он смотрел на меня тогда, меня по-прежнему мучает совесть. Я не хочу, чтобы Дакари смотрел на меня так же. Его руки по-прежнему лежат на моих плечах.

– Извини.

– Не извиняйся, – говорит он твердо, но доброжелательно. Он касается моего подбородка согнутым указательным пальцем, заставляя запрокинуть голову, так что наши взгляды встречаются – я вижу его глаза, светло-карие с серыми пятнышками. Мне приходится прилагать усилия, чтобы не вздрагивать от его прикосновений. Мне нужно стараться, если я хочу, чтобы этих прикосновений было больше. Голос у него глубокий, почти мелодичный. – Никогда не извиняйся за то, кто ты есть, – шепчет он. – Не умаляй себя, чтобы другие могли почувствовать себя важными.

Его слова разжигают что-то во мне. Никто никогда раньше не говорил со мной так, с подлинным уважением. Никто никогда не поддерживал меня в том, чтобы стремиться к большему, выходить за пределы возможностей.

– Попробуй еще раз. – Кивнув, Дакари отступает назад, и мне тут же начинает его не хватать. – На этот раз не оглядывайся. Дай мне все.

Не обращая внимания на жар, поднимающийся к затылку, я стараюсь не думать о том, какими двусмысленными кажутся эти слова. Дай мне все. Я хочу поцеловать Дакари, но в храме братья учат, что порядочные женщины должны хранить скромность до брака.

Я устала быть порядочной.

Дакари без предупреждения разворачивается и подбрасывает в воздух три камня. Я тут же призываю сияние. Оно потрескивает в темноте, и я чувствую, как его волны проходят сквозь меня. На этот раз я отпускаю ограничения и барьеры, которые я научилась возводить ради безопасности. Я научила себя всегда сдерживаться. Я направляю силу, представляя, что строю огромную стену, в три раза выше моего роста. Камни, которые бросил Дакари, сталкиваются с ней, а затем падают на землю. Я чувствую, как сила рассеивается вокруг меня, а земля успокаивается. Кожу покалывает.

– Я… – Не знаю, что говорит выражение его лица. Его глаза широко открыты. – Не знаю, как я это сделала. Я никогда…

– Это было… невероятно.

И тогда я оказываюсь в руках Дакари, я кружусь, и мой мир расплывается. Ни один мальчик никогда не смотрел на меня так, как он сейчас. Он снова ставит меня на ноги и прижимается своим лбом к моему. Сердце бьется еще быстрее, когда он проводит большим пальцем по моему подбородку и наклоняется еще ближе.

– Я хочу кое-что тебе показать, – говорит он, едва заметно улыбаясь. – Завтра.

– Завтра? – На мгновение чувство блаженства сменяет искреннее любопытство. – Но завтра Связывание…

Его руки обвивают мою талию, притягивают ближе.

– Оно того стоит. Обещаю, Певчая птичка.

Певчая птичка. Вот как Дакари называет меня – в честь того, что я люблю петь. Он придумал это имя специально для меня. Мне нравится, как оно звучит в его устах. Мне нравится, что это что-то личное, только для нас двоих.

– Ну ладно. – Я киваю. – Завтра.

Глаза Дакари пляшут.

– Встретимся на краю джунглей после полуночи?

– Ага, хорошо.

Я произношу эти слова будто клятву – в каком-то смысле они ею и являются. Уголки рта Дакари растягиваются в улыбке, и наши губы легко соприкасаются. Это мимолетный жест, такой быстрый, что я едва успеваю понять, что произошло. Но мою кожу все равно заливает жар, и мне все равно хочется, чтобы он сделал это снова.

– Все будет отлично, Певчая птичка, – шепчет Дакари. – Обещаю.

Я улыбаюсь ему в ответ.

Я доверяю Дакари. Думаю, я люблю его. Мы знакомы совсем немного, но мне кажется, что мы знали друг друга всегда. Ради него я готова на все.

Я готова за него умереть.

Глава 28. Сын шести

Экон смотрел на извивающиеся тела шести черных мамб, спутанных в корзине. Все змеи выжидающе смотрели на него.

Он резко двинулся вперед и выхватил листок из корзины так быстро, что даже не успел ничего почувствовать. Они зашипели, но не ужалили его.

Разжав мокрую от пота ладонь, он протянул обрывок пергамента отцу Олуфеми, не глядя на него. В этом не было необходимости, ведь он уже знал, что там написано. Старик посмотрел на листок, а затем кивнул:

– Отлично сработано.

Они были одни в помещении – там же, где когда-то он стоял вместе с другими претендентами. Тишина была пугающей, но Экон об этом не думал. На мгновение он встретился взглядом с отцом Олуфеми, а потом тот опустил глаза.

– Склонись.