Охота начинается

Экон посмотрел вслед Фахиму, который пересек зал, чтобы присоединиться к хихикающим девушкам. Это был жестокий контраст – видеть всех настолько радостными. Люди вокруг торжествовали, поскольку считали, что их семьи в безопасности, но он знал то, чего не знали они. Теперь он вспоминал то, что узнал в Великих джунглях. Да, Адию поймали, но не она одна была ответственна за нападения – был кто-то еще, и этот кто-то по-прежнему оставался на воле, возможно, угрожая им в этот самый момент.

«Расскажи им, – подначивал его голос в голове. – Скажи им правду».

Он не мог этого сделать – не сейчас, не после всего этого. Если эти люди узнают, что монстр по-прежнему на воле и он похуже Шетани, его не просто изгонят из числа Сынов Шести. Его народ откажется от него.

Этого ему не вынести.

Взгляд Экона метнулся на другой конец молитвенного зала и сосредоточился на двух людях, стоящих в углу. Они перешептывались, слегка склонив головы. На одном был небесно-голубой кафтан, на другом – темно-синяя агбада. Камау и отец Олуфеми. Он принял решение еще до того, как подошел к ним. Ему нужно поговорить с одним из них или с обоими, рассказать им, что на свободе еще один монстр. Пусть это будет не вся правда, но это уже что-то. Когда он подошел к ним, они уже собирались разойтись. Отец Олуфеми доброжелательно улыбнулся ему, а затем повернулся и направился к лестнице, чтобы подняться в свой кабинет. Камау протянул ему руку:

– Поздравляю, воин.

– Спасибо… каптени. – Ему показалось странным использовать формальное обращение в разговоре с братом. Он откашлялся. – На самом деле я хотел спросить, нет ли у тебя минутки – поговорить.

– Ах… – Камау смотрел на лестницу вслед отцу Олуфеми. – На самом деле не лучший момент. У меня есть кое-какие дела.

Экон недовольно поежился, когда Камау попытался обойти его. Он повторил движение брата, заслонив ему путь:

– Кам. Это важно.

Камау впервые посмотрел ему в глаза, и Экон с удивлением прочел во взгляде брата неприкрытое раздражение.

– Так в чем же дело? Что не так?

Экон смутился и тут же возненавидел себя за это. Они с братом были одного роста, теперь они не уступали друг другу и по положению в обществе, но Камау по-прежнему мог посмотреть на него так, чтобы Экон почувствовал себя маленьким.

– Я… я хотел поговорить с тобой о брате Уго.

Камау поднял брови:

– А что с ним?

Экон обвел рукой зал, иллюстрируя свою следующую фразу:

– Я задумался, а почему его здесь нет? Он ведь один из братьев ордена, как он может не прийти на такое торжество?

Камау нахмурился:

– Я же вчера сказал тебе, что брат Уго молится в уединении.

– Молится в такое время? – Экон нахмурился.

– Он заслуживает почитания.

– Шетани – существо, за которым наши люди охотились почти век, было поймано, а он отправился молиться? – с просил Экон. – Не кажется ли тебе странным…

– Брату Уго сообщили новости касательно Шетани. – Голос брата неожиданно стал непривычно резким и официальным. – Если он прервет свое уединение, я сообщу тебе, но пока что у меня есть другие дела. – Он указал на зал: – А теперь отдыхай, ладно?

Экону не представилось возможности сказать что-то еще. Ловко повернувшись, Камау обошел его и направился вверх по лестнице. Эко озадаченно наблюдал за тем, как брат уходил, а затем принял решение. Сам не зная, что подтолкнуло его так поступить, он пошел следом. Как он и ожидал, к моменту, когда он дошел до площадки, там царила совершеннейшая тьма, за исключением узкого клина света, падавшего из кабинета Кухани. Этот свет притягивал Экона, манил его. Экон даже не осознавал, что задержал дыхание, пока его легкие не начали болезненно протестовать. Он остановился в нескольких десятках сантиметров от слегка приоткрытой двери, когда из-за нее до него донеслись голоса. Он замер.

– Отец, пожалуйста.

Холодок скользнул по коже Экона, так что волоски на руках встали дыбом. Он никогда в жизни не слышал, чтобы брат говорил так. Голос Камау, который еще несколько минут назад звучал уверенно и настойчиво, теперь был пронизан усталостью, отчаянием и… было что-то еще, намек на какую-то эмоцию, которую Экон узнал не сразу. Страх. Сквозь щель Экон различил два профиля. Камау и отец Олуфеми. Первый стоял на коленях, второй сидел в роскошном кресле, аккуратно сложив руки на коленях.

– Говори прямо, воин Окоджо. – Отец Олуфеми говорил спокойно, словно речь шла о погоде. – Что тебя тревожит?

– Это… что-то с моей головой, отец. – Камау посмотрел вверх, встретился взглядом с отцом Олуфеми, и Экон заметил, что у брата дрожит нижняя губа. – Я… вижу всякое, я не знаю, что думать. Кошмары…

– Кошмары? – Отец Олуфеми с любопытством поднял брови. – Какие именно кошмары?

Камау опустил взгляд и поежился, словно ребенок.

– Я их не понимаю, отец. Иногда они как сны, а иногда люди кажутся реальными, и… я нападаю на них. Я вижу кровь и хочу остановиться, но… не могу. – Теперь лицо Камау отчетливо выражало страх. – Другие Сыны рассказывают то же самое, отец. Им тоже снятся кошмары. Отец, мы не знаем, что происходит с нами…