Охота начинается

Она знала, что сад, где она оказалась, когда-то был красивым, но теперь каждый сантиметр покрывали старые высохшие цветы. В другое время, возможно в другую эпоху, он выглядел как рай, как убежище. Но сейчас ей было не до цветов: она не могла отвести взгляд от двух человек в центре сада. Один стоял, повернувшись к ней спиной, другой лежал на земле. Она сосредоточилась на втором.

Экон.

Что-то было ужасно не так – она поняла это в тот же момент, когда увидела его. В серебристом солнечном свете она не видела никаких ран на теле, но его била дрожь, такая жестокая, какую она видела только однажды. Слезы стекали по его щекам, а взгляд был пустым, словно его здесь вообще не было.

– Экон!

Он дернулся от звука ее голоса, на лице отразилась боль. Он медленно моргнул, и это словно помогло ему сфокусировать взгляд. Его плечи расслабились, и он посмотрел на нее снизу вверх. Его глаза расширились, когда он узнал ее.

– Коффи! – Он произнес ее имя хриплым сухим голосом, полным боли. В одном слове она различила эмоцию и не сразу поняла, что это страх. Экону было страшно. Он затряс головой и зажмурился. – Нет… – У него вырвался стон, и он прижал ладони к голове, пытаясь отгородиться от чего-то, неслышного ей. – Нет, ты не можешь быть здесь. Ты должна…

– Ах, дараджи! – почти пропел высокий незнакомый голос. – Наконец-то вы пришли, как я и ожидал.

Коффи насторожилась. Она так внимательно смотрела на Экона, что почти забыла о человеке, который стоял в метре от него. Его вид пугал: в темноте его было почти невозможно разглядеть, а силуэт был ей незнаком. Рядом раздался рык Адии.

– Кто ты? – Слова Коффи отразились от каменных стен сада, и человек шагнул вперед, но его лицо по-прежнему скрывала тьма. Она показала на Экона: – Что ты с ним сделал?

– Наконец мы снова вместе, – ласково произнес голос. – Я так долго ждал.

Коффи растерянно замолчала. Это не был ответ на ее вопрос – в этих словах вообще не было никакого смысла. И только когда воздух снова наполнил рык, она поняла. Эти слова были адресованы не ей.

Человек сделал еще один шаг вперед, и лунный свет, наконец, осветил его. Он был невысоким и худым, с каштановой кожей и волнистыми седыми волосами. Морщины глубоко испещрили его лицо, и он выглядел таким старым, что мог бы оказаться ее прадедушкой. Но что-то в нем было не так. Коффи застыла, когда он вытянул руку.

– Я вижу, ты не изменилась. – Он смотрел не на нее, а ей за спину. – По крайней мере, в самом главном. Скажи мне, Певчая птичка… ты еще поешь?

Адия зарычала в ответ, но уже не так. За ее рыком скрывалась другая эмоция – ужасная горечь. Коффи буквально ощущала, как сияние искрится в воздухе. Она не рисковала обернуться, чтобы посмотреть на другую дараджу, она не знала, что увидит. Обращение, которое использовал этот странный человек, было ей незнакомо.

Певчая птичка?

– Рад, что ты наконец-то одумалась, – продолжал он, – и что ты выбрала путь наименьшего сопротивления. Ты даже принесла мне кое-что свежее – кого-то, кто поможет нам добиться цели.

Поможет добиться цели.

И тогда Коффи озарило. Она поняла. Экон отправился на поиски наставника, которому, как он считал, угрожала опасность. Но вместо него он нашел кого-то другого – того, кто вовсе не был его наставником.

– Ты Феду, – прошептала она.

– Умная девочка. – Бог перевел взгляд на нее и жутковато улыбнулся. – Думаю, я должен поблагодарить и тебя. Насколько я понимаю, ты помогла Экону доставить мне дараджу. Ты привела ее ко мне.

– Она никуда с тобой не пойдет! – Коффи стиснула зубы. Она ощутила гудение силы. Адия пригнулась, понимая, что происходит. Феду же, словно веселясь, смотрел то на одну, то на другую.

– Мне не по душе проливать кровь дараджи. – В его голосе звучал смех, но глаза оставались прежними. – Но не ошибись, девочка, ты лишь муравей у меня на пути. Если ты попытаешься мне помешать, я поступлю с тобой, как обычно и поступают с муравьем.

Коффи не ответила, не стала выжидать. Пальцы на ногах сжались, когда она сосредоточилась и призвала сияние. Она вздрогнула, когда оно проникло в ее конечности и тут же согрело. Она услышала рык, ощутила, как от него под ногами дрожит земля.