Охота (СИ)

- Информации немного. Но она есть. Это связано со школой, той самой, где учился Акутагава – «Масару-Мидзухара». Коеси Мэриэмон потребовал, чтобы в досье не попала информация о том, что директор этой школы, его зовут Такеши Садзабуро, и он – были знакомы в молодости. Давным-давно Мэриэмон и Садзабуро состояли в одной анархистской группировке – «Бамбуковые стебли», несколько раз были подвергнуты аресту, слыли друзьями «не-разлей-вода». Потом их пути разошлись. Садзабуро приложил усилия, чтобы скрыть своё тёмное прошлое – получил хорошее образование, сделал карьеру, завел семью...

- Значит, много лет назад Мэриэмон и Садзабуро пошли по разным дорогам, – задумчиво проговорил Ив. – А потом вдруг Акутагава оказывается в школе, директором которой является старый друг отца… Если Мэриэмон не хотел, чтобы это стало известно, значит Садзабуро может быть что-то известно… Это всё, что вы знаете?

- Да, это всё, клянусь!

Ив с беспечным видом сделал глоток ледяного чая, затем очаровательно улыбнулся:

- Что ж, господин Комати, благодарю за потраченное время. Можете идти.

- Да? – вздохнул тот с облегчением.

- Всего хорошего.

Нервно оправляя пиджак, Комати поспешно покинул злополучную веранду и быстро зашагал прочь.

Несколько раз он оглядывался, пытаясь определить, есть ли за ним слежка, но никого не заметил. Поплутав по кварталу немного – чтобы скинуть возможный «хвост», Комати направился к станции метро. В его голове уже созрел план: необходимо связаться с Коеси Мэриэмоном и сообщить, что ему известен убийца Киемори, а к этому прибавить, что теперь этот головорез всерьез занялся поисками Акутагавы! Таким образом, Комати убьет одним выстрелом двух зайцев – устранит этого маньяка и отхватит приличный куш.

«Да! – думал он мстительно. – Я еще отыграюсь! Этот сученок еще пожалеет…»

О чем именно пожалеет Ив, Комати не успел подумать. Когда он был уже рядом со станцией, и ему оставалось миновать несколько домов, и узкого переулка, мимо которого он проходил, раздался слабый хлопок. На виске Комати появилась дымящаяся дырочка, он замер с внезапно остекленевшими глазами, затем колени его подкосились и мужчина рухнул на тротуар.

Убийца – миловидная женщина с короткой стрижкой, одетая в аккуратный деловой костюм – не теряя времени отшвырнула пистолет в сторону и, на ходу стягивая с рук перчатки, вышла из переулка с противоположной стороны. Спрятав перчатки в сумочку, она через несколько секунд смешалась с идущими по улице людьми, ничем не выделяясь из серой массы одинаково строго одетых людей. Не замедляя шаг, женщина набрала номер на мобильном телефоне и коротко сказала:

- Дело сделано. Я чиста и ухожу.

- Ясно, – ответил Ив.

Женщина удалялась от места преступления лёгкой походкой. Под аккуратным пиджаком у неё скрывалась большая цветная татуировка змеи – знак принадлежности к якудза.

Ив положил мобильник на белую скатерть, неспеша допил чай и, вытащив из карманов несколько купюр, бросил их на стол. Подошла официантка, по виду – студентка, которой родители не дают достаточно карманных денег. У неё было простое лицо и худое тело, она смущенно улыбалась, когда забирала деньги и пустой стакан.

- Как дела, красавица? – Ив весело подмигнул ей, наблюдая, как девичьи щеки становятся пунцовыми. Ей нравилось его внимание. Он достал еще несколько купюр и протянул ей.

Девушка отрицательно замотала головой:

- Нет-нет! Нам не разрешают брать чаевые, господин!

Ив положил деньги на скатерть:

- Считай это платой за труд, – сказал он. – Будь добра, выброси в мусор эту папку. Там нет ничего ценного для меня.

Спрятав глаза за солнцезащитными очками, он встал и, прихватив телефон, ушел. Оставив папку – принесенную Комати – на столе.

Мидзогучи позвонил ему сам:

- Есть какие-нибудь сдвиги в деле?

- Возможно, – ответил Ив. – Я отправляюсь в Киото.

>>> 30 августа, воскресение.

- Юки! Не витай в облаках!

Юноша вздрогнул, хотя голос Наоми не был громким. Юки просто задумался. Склонившись над учебником и, в какой-то момент перестав воспринимать звуки со стороны, он полностью ушел в свои мысли. Приход Наоми нарушил его замкнутое в себе уединение.

- Сейчас последние дни каникул, а ты корпишь над учебниками! – продолжила девушка, она встала напротив и уперлась руками в лакированный стол. – А ну-ка бросай всё это и идём со мной! У нас там пикничок с ребятами.

Её голос странно звучал в библиотечной тишине. В этом месте, где пахло бумагой и книжной пылью, и во время учебного года было тихо, а сейчас – когда учебные дни еще не начались, здесь царила прямо-таки мертвенная тишина. Даже женщина-библиотекарь, пользуясь отсутствием посетителей, постоянно куда-то уходила: то выпить чайку с сослуживицами, то сидела в администрации под предлогом оформления каких-то документов и без конца сплетничала. Юки был доволен тем, что его никто не трогает – он мог сидеть незамеченным часами и ничуть не страдать от одиночества. Ему нравилось одиночество, так ему не мешали думать.

- Спасибо, но я не пойду, – ответил юноша. – Мне и здесь хорошо.