Охота за древом

Боинг курс спрямил на Канары,
вмерз я в кресло, не мертв, не жив.
Все же я не такой уж старый —
не старее, чем Вечный Жид.

А когда небеса гуанчей12

этот облачный дым, тигот13,был пронзен — но не мигом раньше! —
мне открылось скопленье вод.

С вышины, меж спиралей пены,

над пучиной чужой судьбы
я следил Острова Блаженных14,
восстающие из синевы.

Тенерифе, Ченерфе, Чинет

!15Я две эры тебя искал,
средь задохшихся слов покинут
как среди твоих голых скал.
Все воронки твоих барранко16зорким вороном разгляжу,
давней распри гадючью ранку
на груди твоей залижу.

Спят герои твои, сокрыты

в черных дырах годов и гор.
Что ж таить на меня обиды?
Я — печальный конкистадор.

И сейчас здесь иное племя17

 —золотая пора плодов!
Разве род их не зачат теми,
кто родился от ваших вдов?

Хоть не верю я в байки эти

об испанской Большой Резне,
только клялся мне попгенетик:
ваших генов в крови их нет.
Значит, всех унесла зараза18:
был к вам бог ваш, Акоран19, крут.Врет про смысл богослов-пролаза,
и бездарен бытийный круг.

…Вот и скрылись снега Ла Тейде20

.В кафкин китеж лечу — домой!
Мне б портвейну фугас
и к Фрейду:
залечил бы мне комплекс мой.

(1993

, Тенерифе—Мадрид—Москва)

«Невероятна Барселона…»

Невероятна Барселона,
ее красоты не забыть.
Жизнь, как цветок, растет из лона,
и тянет быть, а не не быть.

От моря тянется Ла Рамбла —

такой здесь на сердце уют!
Вы не поверите, но там для
народа птичек продают.

И их не гонят и не губят —

ни тварь летучую, ни вас.
Там люди спеть и выпить любят
под каталанский перепляс.

Там даже мусор не отвратный —

его Шанелью душат, что ль?
Но резко хочется обратно:
пожить — о да! А жить — уволь.

И эта дурь необъяснима —

всем Каталунья хороша…
А что же жизнь? — Проплыла мимо,
и плоть живучей, чем душа.

(1993)

Из книги «Homo tardus» («Поздний человек»)

«Поэту нищенство — венок…»

Памяти Осипа Эмильевича Мандельштама

Поэту нищенство — венок,
его словарь — сума да милость,
ему не так постыла стылость
земли под плоскостопьем ног.

И прободенный язвой бок,

и плоть, что над трубой дымилась —
все облачится в слог, как в милоть21,
но речь простую слышит Бог.

Остались: астма, чернь дорог,

червь в сердце, смерчи пересылок,
барак, утрата веры в рок,

ночь, пламя, босховские рыла,

расплевка с музой, бред, могила —
чтоб столь кристален был итог.

(1983

)

«Я не пошел в Севилье на корриду…»

Сереже Старостину