Охота за общаком

Тут она разрыдалась по-настоящему. Речь ее, прерываемая всхлипываниями и шмыганием носа, была не слишком разборчива, однако много слов и не потребовалось. У Ларисы закончились деньги, ей было нечем платить за квартиру, и она не знала, как жить дальше.

— Все просто, — заверил ее Митя, выслушав. — Тебе нужно сменить обстановку. Уехать, набраться новых впечатлений, отдохнуть как следует…

— Ты меня не слушал совсем! — воскликнула Лариса, готовая разрыдаться с новой силой. — Мне картошку купить не на что, а ты…

— Ну, с картошкой проблем не будет, — заверил ее Руслан. — И со всем остальным тоже. С этой минуты мы берем тебя под свою опеку.

— Будешь находиться под нашим чутким руководством, — вставил Митя. — Так что мой руки, а я пока суп разогрею. За обедом обсудим предстоящее путешествие.

— Экспедицию, я бы сказал, — уточнил Руслан.

— Вы берете меня с собой? — не поверила своему счастью Лариса.

— Ага, — подтвердил Митя, кивая.

— И куда мы едем?

— Угадай.

— Э, слюшай, зачэм дэвушка мучаишь? — воскликнул Руслан с кавказским акцентом. — Лучше кушать готовь. Дэвушка голодный савсэм.

— Такой харчо угощать буду, м-м! — Митя мечтательно закатил глаза. — Пальчики оближешь.

— А что это вы на грузинский манер заговорили? — поинтересовалась Лариса, смахивая последние слезинки с ресниц. — Неужели мы едем в…

— Именно, — важно покивал Руслан.

— В Грузию, — подмигнул Митя. — Пляжи, пальмы, мандарины, чахохбили…

Вскочив на ноги, Лариса прошлась по цеху семенящей походкой, изображая нечто вроде лезгинки. Мужчины тут же принялись выделывать руками характерные для грузинского танца движения, попытались даже затянуть хором «Сулико», причем Руслан затанцевал на цыпочках, а Митя взял в зубы отвертку, заменившую ему кинжал.

Потом так же дружно и весело они накинулись на еду, и лица всех троих были беззаботными и счастливыми — до тех пор, пока Лариса не спросила:

— А ЗИЛ, что у входа стоит, теперь ваш?

— Угу, — подтвердил Руслан, не в силах произнести ничего более членораздельного набитым до отказа ртом.

— А его обязательно продавать? — спросила Лариса, не переставая орудовать ложкой и хрустеть молодым редисом. — Мне так понравилось в нем. Представляю, как здорово прокатиться в открытом авто!

— Ты в него садилась? — спросил Митя, переставший жевать.

— А что, нельзя? — встревожилась она.

Руслан вытер губы салфеткой и скомкал ее в кулаке.

— В чем дело, Митя? Я чего-то не знаю? — поинтересовался.

— Ни в чем. — Митя опустил голову, черпая суп без прежнего энтузиазма. — Просто так спросил.

Лариса внимательно посмотрела на обоих. Лицо Руслана все еще выражало недоумение и легкую тревогу. А Митя предпочитал не поднимать головы. Работал ложкой и старался не думать о зловещем предостережении Гришина. Получалось не очень.

XXVI

Старенький автобус № 16, выкрашенный в веселый апельсиновый цвет, подкатил на конечную остановку, расположенную возле небольшого, но достаточно шумного и оживленного рынка. Чтобы попасть в Квариати, ему пришлось преодолеть от Батуми всего каких-нибудь пятнадцать километров, но водитель пыхтел и отдувался так, словно проделал этот путь пешком, да еще и с тяжелой поклажей.

Проследив за выходящими пассажирами, он тяжело выбрался из кабины, обогнул автобус и схватил за локоть потной рукой щуплого седого человека в явно великоватой рубахе и замызганных летних брюках, собравшихся в гармошку на спортивных кроссовках.

— Эй! А ну постой! Где твой лара? Думаешь, я не заметил, что ты не заплатил, когда садился? Плати давай!

Седой безбилетник сердито отбросил руку и пошел на водителя, громко крича:

— Какой лара, эй? Я платил, это все могут подтвердить! А вот где твои билеты, бесчестный ты человек? Ты почему билеты людям не выдаешь? Ну-ка, пойдем в полицию, пусть там с тобой разберутся!

— Некогда мне, — забормотал водитель и полез обратно в автобус, чтобы поскорее закрыть дверцы и уехать от греха подальше.

Щуплый мужчина презрительно засмеялся и отправился дальше. От села до Турции было километра три, но здешний базар нисколько не походил на восточный. Не было в нем того изобилия и пышности, какие можно увидеть на востоке. Грузины, конечно, кричали и торговались, но до турков им было далеко. Бывший контрабандист Резо Нанушвили знал это не понаслышке. Он побывал в Турции раз сто, если не больше, и считался одним из лучших мастеров своего дела. Теперь же постарел, обессилел и не имел ни лодки, ни крыши над головой, ни денег, чтобы купить себе хотя бы лепешку или брынзу.

Жил героем, погиб по глупости, воскрес бездомным бродягой. Ох-хо-хо…

Взявшись за грудь, Резо заискивающе улыбнулся молодке с усиками и попросил воды: «Что-то нехорошо мне, дочка, боюсь, как бы сердце от жары не прихватило». Пока она вертелась среди своих тюков в поисках бутылки, он стащил у нее теплый хачапури, а потом, проходя мимо торговца вареной кукурузой, прихватил с его прилавка початок.