Охота за темным эликсиром. Похитители кофе

Этот вопрос напрашивался сам собой. Несколько недель назад дофин и маршал Дюфор с несколькими десятками тысяч солдат перешли Рейн, чтобы заявить о своих притязаниях на наследство супруги монсеньора, Элизабет-Шарлотты. Поскольку немцы не признавали этого права, король приказал занять Гейдельберг, Мангейм, Шпейер, а также несколько других городов и сравнять их с землей. Мушкетеры тоже участвовали в этом походе. Впрочем, в это время Полиньяк все еще лежал в госпитале во Фландрии, наспех залатанный и даже не способный сесть на коня, не говоря уже о том, чтобы сломя голову скакать в Париж. Фельдшеры сказали: то, что он остался жив после выстрела из мушкетона, – настоящее чудо. Нашедшие Полиньяка крестьяне чуть было не закопали его, поскольку не предполагали, что в этом безжизненном теле еще теплится жизнь.

Так что, в принципе, случилось сразу три чуда: он пережил залп из мушкетона. Его нашли в глуши, да еще вовремя. А потом его несколько недель кряду лечили фельдшеры и он не помер от их лечения. Полиньяк восстал из мертвых, и не потому, что был исполнен раскаяния, а потому (и в этом мушкетер был твердо уверен), что Господь хотел, чтобы он покончил с этим английским еретиком. Вспомнив о Челоне, он впился пальцами в край стола. Провел рукой по карману камзола, нащупал лежавшие в нем четки и, обращаясь к хозяину кофейни, негромко ответил:

– Нет. Под Кобленцем.

Кольтелли поклонился:

– Восторгаюсь вашим мужеством. Разумеется, кофе за счет заведения.

После этого сицилиец оставил его в покое. Полиньяк немного полистал «Газетт», прочел в ней отчет о большом флоте, на котором Вильгельм Оранский отправился из Гааги в Англию, намереваясь свергнуть с престола Якова II.

Кольтелли вернулся к нему, неся кофе и щедро наполненный хрустальный бокал. Мушкетер сделал большой глоток шерри и поглядел в окно на дождь. Если Вильгельм III пытается свергнуть с престола первого короля-католика, появившегося там за много поколений, его просто необходимо остановить. Вопрос заключался лишь в том, каким образом. Как солдат он спрашивал себя, не откусил ли Людовик Великий на этот раз больше, чем способен проглотить. Сорок тысяч королевских солдат находятся в Пфальце. Чтобы победить голландцев, нужно по меньшей мере вдвое больше. А потом, есть еще Габсбурги, австрийские и испанские. Полиньяк сидел, глубоко погрузившись в размышления, и поэтому заметил вновь прибывшего только тогда, когда тот постучал по столу костяшками пальцев.

Мужчина был примерно одного с ним возраста и одет в неприметный простой костюм, который можно было бы даже назвать потрепанным. Лицо его было необычайно бледным даже для дворянина. Полиньяк поспешно поднялся:

– Мое почтение, месье Россиньоль.

– Приветствую вас, капитан. А вы крепко задумались. О чем, позвольте спросить?

– О войне.

Полиньяк снова сел, Россиньоль расположился по другую сторону стола.

– И какая же война занимает вас?

– Все. Их ведь становится больше с каждым днем.

Россиньоль лукаво улыбнулся:

– Тут вы, пожалуй, правы. Кажется, война с голландцами неизбежна – когда Оранский высадится в Англии.

– Если высадится. Наш флот может опередить узурпатора и устроить ему похороны в Северном море.

– Весьма желательно, капитан, однако маловероятно.

Глаза Полиньяка расширились от изумления:

– Почему же? Неужели флот Вильгельма настолько велик?

– Около пятисот судов, насколько я слышал, среди них пятьдесят боевых кораблей.

– Его величество может с легкостью выставить столько же.

К столу подошел Кольтелли принять заказ Россиньоля, и только после того, как сицилиец удалился, собеседник Полиньяка продолжил разговор.

– Его величество мог бы, – негромко произнес Россиньоль, – если бы корабли были где-нибудь неподалеку. Однако в настоящее время бóльшая часть нашего флота находится в Средиземном море.

– И что они там делают? Это из-за Кандии? Мы поддерживаем турок против венецианцев? – поинтересовался Полиньяк.

Россиньоль покачал головой:

– Нет. Его величество решил показать папе клыки.

– Что, простите?

– С тех пор как его святейшество отлучил от Церкви французского посланника в Риме из-за расхождения во мнениях, ситуация там сложилась несколько напряженная. – Россиньоль нахмурил лоб и одновременно почесал свой весьма замечательный нос. Полиньяк взглянул на человека, официально именовавшегося «председателем счетной палаты», однако на самом деле бывшего главным королевским криптологом.

– Вы были против этой переброски войск, верно? Потому что благодаря голландской корреспонденции давно знали о том, что задумал принц Вильгельм.

– Скажу так: не в моей компетенции принимать решения относительно военных походов, месье. Однако я действительно указывал на то, что Оранский уже давно создает альянсы и собирает войска.

– Если это так, разве разумно было нападать на Пфальц именно сейчас?

– Этот вопрос, почтенный капитан, можно было бы расценить как критику действий его величества.

– Я не то имел в виду, месье.