Охотясь на Аделин

Она качает головой, не желая отступать. Эта маленькая шлюшка крутит бедрами, скользя своей киской по головке моего члена, а затем снова к его основанию, крепко прижимаясь к моим яйцам. Ее глаза трепещут, и она трется об меня своим клитором, нисколько не заботясь о том, насколько шатко ее положение.

– Просто не двигайся, – шепчет она, продолжая снова и снова, пока я не оказываюсь близок к тому, чтобы переломить ее шею, словно чертову зубочистку.

Мои нервные окончания воспламеняются, и все тело немеет от удовольствия. Я уже не осознаю, насколько сильно я сжимаю ее шею, как и не осознаю жизни вне этой девушки, трущейся об меня. Я умру, если она остановится, но есть все шансы, что она умрет раньше, прежде чем я успею кончить.

Все мои силы уходят на то, чтобы удерживать бедра в неподвижном состоянии. Ее маленькая рука обхватывает мое запястье, и тогда я замечаю, что каждая вена на моем теле проступает из-под кожи.

Она с силой отталкивает мои плечи назад, отрывая мою руку от своего горла, и я врезаюсь в бортик фарфоровой ванны. Она глубоко вдыхает, но не перестает извиваться на мне.

Мои руки переходят на ее округлые бедра, и я не могу удержаться от того, чтобы не прижать ее к себе еще сильнее, перехватив контроль над ее движениями и задавая свой собственный темп.

В основании моего позвоночника зарождается наслаждение, и я чувствую, как напрягается каждая мышца моего тела, приближаясь к разрядке.

Именно тогда, когда я теряю голову от удовольствия, меня легче всего одолеть. Она приподнимается, отстраняясь от моего пульсирующего члена, как раз в тот момент, когда я уже готов был взорваться.

Меня сразу же охватывает разочарование, какого я не испытывал ни разу в своей жизни.

– Клянусь Богом, Аделин, если ты сейчас же не вернешься на место…

Она закрывает мне рот рукой, и с таким же успехом она могла бы засунуть громоотвод мне в задницу – настолько я, черт возьми, потрясен.

– Тише, детка, – шепчет она, слегка усмехаясь.

Черт. Черт ее побери.

Она побеждает.

И она уже знает это, потому что обхватывает рукой основание моего члена и направляет его вверх. Все слова замирают на моем языке, полностью позабытые, когда она плавно опускается – до тех пор, пока головка моего члена не касается ее щели.

Ее голос дрожит, когда она произносит:

– Я владею ситуацией, Зейд. Не ты. А я.

Она опускает руку, и ее глаза приковываются ко мне. В них бушует такой жаркий огонь, что они похожи на настоящие озерца виски.

Такого, какое я, черт возьми, обожаю.

Я сжимаю зубы, и хрупкие кости в моих деснах грозят рассыпаться. Она опускается еще ниже, пока ее тугой жар не поглощает самую вершину моего члена. Мой кулак врезается в ванну, и я едва не теряю сознание от того, насколько невероятно она ощущается.

– Черт, Адди…

Наклонившись вперед, она опускает обе мои руки на свои бедра, крепко сжав их. Ее ладони сдвигают ее груди вместе, и если бы я не был так близок к извержению, то вцепился бы в них зубами.

– Не двигайся, – стонет она, задыхаясь и хрипя от желания.

Я чувствую, как из моих глаз почти вырывается пламя, пока я смотрю на нее. Я закаленная сталь и могу разбивать хоть бриллианты о свой член, но с ней я всегда переставал контролировать себя.

И это самая страшная пытка, какую только может вынести мужчина, но я с радостью перенесу ее, если это будет означать, что она опустится хотя бы еще на сантиметр.

– Не позволяй контролю ускользнуть из твоих пальцев, потому что если это произойдет, то я возьму все в свои руки. Я трахну тебя так основательно, что ты будешь плакать, прося меня остановиться, но этого не произойдет, Аделин. Тебе скорее придется убить меня на хрен, прежде чем это произойдет, и я умру без малейших угрызений совести.

Говорят, что глаза – это окна в душу, и, черт возьми, это неправда, потому что я вижу, как в нее проникает страх через ее тело. И она все еще получает от него наслаждение, как и раньше, когда я был для нее всего лишь тенью в ночи.

Ее киска сжимается, и я чувствую, как ее возбуждение стекает по моему члену, вырывая из моей груди глубокий гортанный рык.

Горячая вода, скопившаяся на уровне моих бедер, хлюпает, когда она меняет положение, чтобы сесть поудобнее.

Она крутит бедрами, впиваясь ногтями в мои бока, и я шиплю.

– Сильнее, – рявкаю я.

Мне нужна боль, чтобы заземлиться. Она нужна мне, чтобы сохранить рассудок. Если я не буду чувствовать ничего, кроме нее, то я потеряю его окончательно.

– Вонзи свои ногти сильнее.

Она слушается, и я вздрагиваю от резких уколов. Однако их хватает, чтобы не дать мне излиться в нее.

Она слегка покачивает попкой, ее движения сдержанны и едва ли позволяют ее киске заглотить меня больше чем на пару сантиметров. Тем не менее это уже заставляет меня закатывать глаза от блаженства.

Одна из ее рук пытается обхватить основание моего члена, но я останавливаю ее. Если она дотронется до меня, то это будет конец.