Охотясь на Аделин

Вздыхаю, делая, как он просит. Знаю, как это происходит, и не первый раз мне приходится обнажать свое тело перед ним, чтобы поменять повязки. Поднимаю платье, и мне становится грустно оттого, насколько я стала безразлична к обнажению перед мужчинами.

На мне стринги, но их, считай, нет – так, просто веревочка. Рио медленно развязывает шнуровку корсета, и с каждой петлей мне становится немного легче дышать. Когда он полностью спадает с моего тела, я глубоко вдыхаю, и мое блаженство почти болезненно. Живот покраснел и на нем отпечатался узор ткани, настолько туго Франческа затянула его.

– Тебе придется заново зашнуровать его, – замечаю я.

Рио усмехается.

– Тогда тебе лучше быть милой. Я могу затянуть его еще туже, чем она.

По моему позвоночнику пробегает дрожь, когда его пальцы касаются меня. Он ощупывает повязку, пока не зацепляет ее край, и сдирает старые бинты с моей кожи.

– Значит, будешь делать вид, что их было так необходимо поменять? – настаиваю я. – Ты же сменил их прямо перед вечеринкой.

То есть всего два часа назад.

– Хочешь, чтобы в следующий раз я не мешал? – отвечает он натянутым и немного раздраженным тоном.

– Нет, – шепчу я.

– Тогда прими это как данность и заткнись на хрен.

Я замолкаю. На этот раз я без вопросов подчиняюсь ему. Независимо от того, признает он это или нет, он увидел, как Ксавьер распускает руки, и вмешался. Это совсем не свойственно тому, кто торгует людьми. Так что я просто буду благодарна ему за это вмешательство и не стану ни о чем расспрашивать, иначе он больше никогда мне не поможет.

Черт побери, это не самый последний раз, когда этот мужчина становится слишком привлекательным в моих глазах. И от этого осознания у меня бегут мурашки по коже.

Ведь из-за Рио я тут и оказалась. Или, по крайней мере, он одна из причин. Он сыграл огромную роль во всем этом, и этого я никогда не забуду. Но я также не забуду и те крупицы доброты, которые он проявлял ко мне, когда он окажется перед дулом пистолета Зейда.

Не знаю, смогу ли я сохранить ему жизнь, но постараюсь сделать так, чтобы его смерть была быстрой.

Прочищаю горло и облизываю пересохшие губы.

– Потом ты поможешь Фиби и Бетани?

Он вздыхает.

– Я уже не смогу им помочь.

– Почему? – ощетиниваюсь я. – Ты просто будешь стоять в стороне и ничего не делать, пока двух невинных девушек насилуют и пытают?

Он отвечает мне не сразу, и похоже, на этот раз мне удалось его задеть.

– Я тот, кто я есть, куколка. Скверный человек, не испытывающий угрызений совести.

Лжец. Если бы он не чувствовал угрызений совести, то мы бы не сидели сейчас в этой ванной, обрабатывая рану, когда в этом совершенно не было необходимости.

– Зачем ты это делаешь? – спрашиваю я шепотом, шипя, когда спирт попадает на швы. – Ради денег?

Он усмехается.

– Мне плевать на деньги. Я не смогу забрать их с собой в могилу, так какая мне от них польза?

– Тогда зачем? – наседаю я.

Он вздыхает, разворачивая новую упаковку марли.

– Ты не единственная, кто попал в рабство к влиятельным людям, – коротко обрезает он, тоном давая понять, что разговор окончен.

Но я не слушаю.

– Зейд собирается убить тебя, и ты это знаешь. Так если ты знаешь, что все равно умрешь, зачем продолжать?

Он несколько жестко прихлопывает к моей спине полоску пластыря, раздраженный расспросами.

– Черт возьми! Как насчет того, чтобы воспользоваться своей маленькой симпатичной головкой и разобраться в этом самой? – огрызается он, его акцент становится гораздо заметнее от гнева. – Если кто-то остается здесь не ради собственной жизни, что еще может заставить его остаться?

Меня осеняет, и я застываю.

– У них кто-то из твоих родных, – выдыхаю я.

– Моя младшая сестра, – бормочет он. – Пока я веду себя хорошо, ее не продадут.

Между моими бровями возникает складка.

– Почему ты просто не сбежишь с ней?

– Потому что я не знаю, где она. Она у них, а я не могу до нее добраться, comprende? Ты уже наигралась в двадцать вопросов или мне еще рассказать, как я потерял невинность?

Зажимаю рот. Он рассказал более чем достаточно. С моей стороны несправедливо распрашивать дальше.

Рио заканчивает свое занятие и накладывает свежую марлю на мои швы.

– Их уже скоро снимут, – произносит он и отодвигается, чтобы выбросить мусор и убрать аптечку.

Затем наклоняется, поднимает корсет, прикладывает его на талию и быстро завязывает – значительно свободнее, чем это сделала Франческа.

Я опускаю платье и поправляю его. Повисает неловкая тишина.

– Спасибо, – быстро произношу я, и это слово обжигает мне язык.

Рио бросает на меня взгляд.

– Подожди благодарить меня, princesa.

Он открывает дверь и без лишних слов выходит из ванной, оставляя меня одну. Сердце колотится; мне не понравилось, как зловеще это прозвучало. Затем в моей голове проносятся его слова Ксавьеру:

«Мне необходимо сменить повязку на ее спине перед началом мероприятия».

Что это за гребаное мероприятие такое? Разве мероприятие еще не окончилось? Разве это не вечеринка после него?