Охотясь на Аделин

– Он мертв уже несколько дней, – замечает Джей. – Ему выстрелили в голову. Со спины.

Я слушаю, как он рассказывает об этой смерти, и обшариваю каждый сантиметр помещения.

– Идем по следам, – командую я, нахмурившись и пытаясь собрать воедино все, что могло тут произойти.

Мы с Джеем возвращаемся в коридор и поднимаемся на третий этаж. С лестничной площадки мы сразу попадаем в однокомнатную квартиру. Прямо перед нами оказывается окно во всю стену, обеспечивающее невероятно хорошее естественное освещение. Слева от меня в центре комнаты стоит массивная кровать, а справа располагается небольшая кухонька. В раковине до сих пор стоит грязная посуда, а над ней вьются мошки.

В дальнем углу квартиры – белая кафельная перегородка с душевой за ней.

Следы ведут туда, а в углу находится окровавленная больничная сорочка, уже высохшая и скомканная.

И я таращусь во все глаза, пытаясь понять, что, черт возьми, здесь произошло.

– Она причастна к смерти того человека… каким-то образом. А потом, похоже, пришла сюда и приняла душ, – заключает Джей.

Я качаю головой, приходя к такому же выводу. В мое поле зрения просачивается ярость, снова окрашивая все в красный цвет.

– Стреляла либо она, либо кто-то другой, – предполагаю я. – Скорее всего, кто-то другой, раз она оказалась вся в его крови, что ей пришлось даже помыться.

– Думаешь, она стояла перед ним? – с любопытством спрашивает Джей.

– Или лежала под ним, – бурчу я.

Мои руки начинают трястись, когда в голове возникают образы Адди, которую повалил на пол какой-то мужик. Что бы он ни пытался с ней сделать, это было настолько ужасно, что ее похитителям пришлось вмешаться и убить его.

Мой кулак летит в ближайшую стену, пробивая ее насквозь. Словно неисправный робот, я отвожу ее назад и бью стену во второй раз. И третий, четвертый, пятый – прежде чем руки Джея обхватывают мою руку и за счет силы импульса оттаскивают меня назад. Я спотыкаюсь, и мы оба едва не падаем.

– Очнись, чувак, – кричит он, на его лбу выступают капельки пота.

Я рычу и трясу головой, как лев, отряхивающийся после удара по голове. Костяшки моих пальцев разбиты, на цементный пол капает кровь.

– Нам придется убрать все следы твоей крови, – бормочет он.

– Она могла пострадать, – игнорируя его, произношу я.

Я готов броситься вниз по лестнице и выбить все дерьмо из мертвеца, лежащего там. Пытать его самыми ужасными способами, какие только можно себе представить, несмотря на то что он ни черта уже не чувствует.

Дерьмо. Я так хочу прорваться сквозь завесу, отделяющую мертвых от живых, проникнуть туда, вернуть его душу и заставить его пожалеть, что ее-то у него никогда и не было.

Каждый мускул моего тела зажат и напряжен до предела.

– Мы найдем ее.

– Взломай камеры, – бросаю я, подходя к огромному окну и выглядывая на улицу позади здания.

Джей садится на краешек кровати, бросает на нее настороженный взгляд, словно он сел в выгребную яму ДНК, затем открывает свой ноутбук и приступает к работе.

Я вглядываюсь сквозь грязное стекло и замечаю черный фургон, стоящий у самого выезда с парковки – брошенный. Мои кулаки сжимаются, когда я вижу разбитое крыло и вмятины с водительской стороны автомобиля.

Я нахожусь в двух секундах от того, чтобы снова выйти из себя и выбить это окно, поэтому стараюсь успокоиться, закрываю глаза и разминаю шею.

«Держи себя в руках», – повторяю я про себя. Снова и снова, пока не овладеваю наконец собой. В своей жизни я повидал немало дерьма, больше, чем многие другие могли бы вынести, но похищение Адди – это худшее, что я когда-либо испытывал. Я больше не хозяин положения. Хотя с ней я никогда им и не был.

Так что я с радостью оболью бензином и подожгу все на своем пути, если это сможет привести меня к моей мышке.

– Зейд, ты не захочешь этого видеть… но ты должен взглянуть.

Глава 11. Охотник

Малыш, что я тебе говорила о том, что нельзя выходить из себя, когда ты злишься?

Почему именно сейчас мою память терзает мамин голос? Разрушение прямо на кончиках моих пальцев, оно только и ждет, чтобы я выпустил его на волю. Это так просто – щелкнуть зажигалкой и освободить маленький огонек, который уничтожит все.

– Зейд?

Голос Джея прорезается сквозь шепот матери, и он исчезает, как клубы сигаретного дыма.

Сую руку в карман толстовки, достаю сигарету из пачки и прикуриваю.

Рот Джея открывается, чтобы сказать мне слова, которые я, честно говоря, не хочу сейчас слышать.

– Не надо напоминать мне, что я не курю, и не спрашивай, в порядке ли я, – хриплым от ярости голосом произношу я.

Его рот захлопывается, и он кивает, оглядываясь на экран, где на видео Адди борется за свою жизнь. Дата в углу камеры говорит, что это было неделю назад. На записи нет звука, поэтому, хотя я и не знаю причин, по которым доктор пытался ее похитить, это не отменяет того факта, что он все равно пытался. Это ясно по тому, как быстро он заставляет ее встать с кровати, и по тому, как она сопротивляется на протяжении всего пути.