Охотник

— Я уважаемый человек, обедал с королём этого города, его охрана ходила за мной по пятам, пылинки сдувала. А теперь, отведите меня к главным воротам, и я оставлю ваши головы.

Троица захлопала глазами, расхохоталась до безумства. Тощий медленно выпрямился, наклонил голову. Мелорий не почувствовал удара, даже не понял, как опять оказался на земле и почему идёт кровь из носа.

— Ты шут, от гастей короля не вонят навозом, они харошо одеты и не рвутся к гавным воротам, как крысы, посреди ночи. А теперь гани монеты, дядя.

Мелорий дотронулся до сломанного носа, ненавистно посмотрел на тощего.

— Ни за что, — дрожа от гнева, прошептал Мелорий.

Тощий ударил ногой в лицо.

— Меси его!

Троица накинулась, как обезьяны, размахивая конечностями. Мелорий закрыл лицо руками, сложился в клубок.

Стражник подоспел на выручку, с разбега ударом ноги опрокинул тощего на спину, ударил другого, а третий убежал сам.

— Ты чё! — крикнул тощий, нелепо поднимаясь.

Стражник добавил сапогом в глаз.

— Понял, — сказал тощий, зажимая глаз.

Он встал и побрёл, шатаясь из стороны в сторону. Стражник подошёл к Мелорию, присел на колено. Мелорий лежит весь в крови с размазанным лицом, трясущимися руками дотронулся щеки, но ничего не почувствовал. Стражник поднапрягся, подхватил и понёс Мелория.

Он очнулся через пару часов, лёжа на соломенной подстилке в коридоре, в окружении криков агонии, боли, страданий. Подошёл стражник без доспехов с чашкой бледного супа.

— Где я? — спросил Мелорий дрожащим голосом.

— Это дом обездоленных, больных, я принёс сюда, потому что больше не нашёл места, — сказал стражник, передавая в трясущиеся руки чашку.

Стражник присел рядом.

— Вы скоро поправитесь, лицо будет опухшим, фиолетовым, но сможете ходить.

Мелорий приподнялся на локте, отхлебнул супа.

— Гадкий, безвкусный.

— Но полезный, надо выпить, чтобы выздороветь. Он содержит всё, чтобы встать на ноги.

— Не могу, сейчас вырвет.

— Постарайтесь.

Мелорий отвёл чашку от лица.

— Я благодарен тебе, что ты меня спас. Знаешь, думаю, ты был дарован судьбой, чтобы защитить меня, но я, дурак, сопротивлялся этому. Как в спектакле Азовского. Всё было предначертано, ты спас мою жизнь уже много раз, позаботился обо мне, хотя мог давно бросить. Как только выберемся, отплачу тебе. Будь уверен, я сдержу слово.

— Не стоит, поберегите силы.

— Стоит, ты достоин лучшего. Я сделаю тебя личным стражником, озолочу, может, даже женишься на одной из моих дочерей. Они красивые, не беспокойся.

Стражник ухмыльнулся, тихо засмеялся.

— Не смейся, думаешь, что я так говорю, чтобы ты не бросил меня? Нет, я помню долги, делаю, что обещаю. Проси что хочешь. Выполню всё.

— Я хочу, чтобы вы допили суп и собрались с силами, как можно скорее.

Мелорий хлебнул супа, скривился.

— Хорошо, можешь не просить, — сказал Мелорий. — Может, не можешь, но всё же, я сделаю тебе добро, как и ты. Как говорит герой в спектакле «Белые крылья»: добро не должно стоять, а должно двигаться, переходить от человека к человеку, а иногда и зверю. Твоё добро теперь внутри меня, и надолго не задержится.

Стражник посмотрел в сторону.

— Хорошие слова, — сказал он.

— Азовский понимает, что должен сказать герой.

— А как вы считаете, автор в ответе за слова героя?

Мелорий открыл рот, замер.

— В какой-то мере, — сказал Мелорий через пару секунд.

— Это значит, да?

Мелорий допил чашку, поставил.

— Это трудный вопрос, чтобы вот так сразу отвечать.

Стражник взял маленькую соломку, покрутил.

— Насколько я помню, в этом спектакле герой в конце мстит брату убийством, бежит от гнева отца, бросая жену и новорождённого ребёнка. А семью начинают презирать в обществе, на улицах плюют в лицо, забрасывают камнями.

Мелорий смотрел в одну точку на полу, слегка прикусив край губы.

— Так как? — спросил стражник. — Автор в ответе?

Мелорий перевёл взгляд на него.

— Определённо, — сказал Мелорий, растягивая слова, — нет. Герой живёт в своих условиях, автор задаёт условия и героя, но что скажет и сделает герой, это зависит от героя.

— А мне говорили, что всё совсем наоборот.

Стражник взял чашку, поднялся.

— Отдыхайте, через пару часов приду.

Мелорий опустил голову на сухую, скудно посыпанную, солому. Голова закружилась, со лба потёк пот, во рту прошлась армия кислинок. Он закрыл глаза, глубоко задышал.

Сна не было, только чёрное душащее полотно с длинными, как прут, искрами. Мелорий проснулся, словно выжитый лимон. Губы пересохли, изо рта ужасно пахнет, а тело ломит.

Через пару минут подошёл стражник.

— Как ощущения? — спросил он.

Мелорий сел, покряхтев.

— Неплохо, если считать меня развалиной. Как с лицом?

— Всё довольно неплохо.

Мелорий аккуратно провёл подушечками пальцев по вздутым щекам, надавил.

— Больно.

— Она пройдёт, главное, что всё цело.

— Глаза словно стянуты. Непривычно.

Грязный мужчина в рванье прошлёпал по коридору. Мелорий заметил на голых ногах скрюченные чёрные ногти.

— Вы можете идти?

— Думаю, да.

Мелорий ухватился за протянутую руку, подтянулся, как старик. В голову ударил ток, в глазах потемнело, Мелорий зашатался, как маятник. Стражник подхватил, удержал.