Охотник

       – В нынешние времена и при том, что мы делаем, никогда нельзя быть уверенным больше, чем на несколько дней вперед, малыш. Мы теперь ведем игру с высокими ставками, и тридцать тысяч в год, которые тебе платит правительство, значат немного. У меня больше восьми миллионов долларов вложено в компакт-диски с передачами Сола, и даже если евреи попробуют закрыть его со следующей недели, мы получим еще четыре-пять миллионов пожертвований прежде, чем они иссякнут.

       – Но это деньги Лиги. Если у нас будет ребенок, было бы хорошо иметь какие-то собственные сбережения.

       – Конечно, надо, любимая. Фактически, эти деньги принадлежат компании «Час Американской Веры, Инк.». Это – некоммерческая компания, которую мы основали только под программу Сола, и я – председатель ее правления. До сих пор я не получал никакой зарплаты, потому что мы в этом не нуждались. Но мы можем включить тебя в штат с той же самой зарплатой, что ты получаешь в Пентагоне, а затем ты сможешь положить всю ее в банк. Основное соображение состоит в том, что сейчас мы переживаем решающий момент истории и не можем позволить себе тратить наше время на что-нибудь постороннее, что-нибудь, что не помогает нашему делу. Сейчас у нас есть возможность, пусть очень малая, изменить ход событий и повлиять на конечный их исход. Мы должны отдать этому все, что у нас есть.

       В течение дня, когда Оскар занимался своей работой, его голова была занята другими, более предсказуемыми и знакомыми вопросами: подписанием счетов, подготовкой записей на пленку для следующих нескольких передач, собеседованием с будущим новым сотрудником. Потребовался звонок Колин во второй половине дня, чтобы вернуть его в состояние крайней безотлагательности, в котором он находился раньше.

       – Они закрывают нас, Оскар. В голосе Колин звучали отчаяние и безнадежность.

       – Черт их побери! Расскажите, что вы узнали.

       И Колин, и Гарри ушли с прежней работы и занимались только программой Сола и связанной с ней делами. Колин была агентом по связям с телевизионными станциями, которые передавали проповеди Сола. Она сообщила Оскару подробности:

       – Сегодня я получила пока восемь звонков – из Лос-Анджелеса, от «Дабл-ю-Эй-Ар-Джей» в Чикаго, Сиэтле и других компаний; все они говорят, что расторгают договоры с нами. Евреи, очевидно, пошли на нас в согласованную внезапную атаку. Фактически они послали людей с личными угрозами к владельцам станций – неевреям. И все они сдались.

       – А Сеть «Время Евангелия»? Они то хоть с нами, правда?

       – Извините, Оскар. Я так расстроилась, что забыла сказать о них. Карл Холлис первый позвонил мне утром. Ему было слишком неловко говорить долго, но он был весьма определенным: Сеть «Время Евангелия» больше не будет передавать проповеди Сола. Он прямо сказал, что евреи угрожают разорить сеть, если они не отключат Сола.

       – Ну что за дьявольщина! Они же не могут односторонне разорвать договоры с нами. Мы оплатили большинство из них заранее.

       – Технически большинство из них не может. Они обязаны предоставить нам остальную часть времени, указанного в договорах и потом могут их расторгнуть. Но боюсь, что они пойдут напролом и все-таки попробуют отключить нас уже сейчас, даже если мы будем угрожать им иском. Они действительно напуганы.

       – Ладно, черт возьми! Мы надерем им зад, если они посмеют это сделать. Я сейчас же переговорю с Биллом.

       Билл Карпентер был правовым советником Лиги. Во время их разговора он уже просматривал договоры, которые Оскар заключил с телевизионными компаниями. Оскар по телефону кратко объяснил Биллу ситуацию и затем поехал в его офис. Когда он приехал, Билл уже позвонил двум телекомпаниям и поговорил с их адвокатами.

       – Я довольно жестко поговорил с ними. Сказал им, что мы используемся все средства, имеющиеся в нашем распоряжении, чтобы заставить их выполнять договоры, и что мы будем преследовать их активы до края земли, если они нас обманут. Компания «Дабл-ю-Эм-Эй-Би» в Лос-Анджелесе вела себя довольно упрямо; их грубый адвокат-еврей буквально послал меня на три буквы. Люди сети «Время Евангелия» были более разумны. Их адвокат сказал, что, по его мнению, совет директоров согласится соблюдать существующий договор, который действует еще восемь недель. Он должен перезвонить мне до пяти. Тем не менее, в целом, я предполагаю, что нам будет трудно заставить станции придерживаться их обязательств; большинство из них предпочтет судебный иск от нас, чем бойкот евреев.

       – Ну, что вы, Билл! Должна же быть возможность что-то сделать, чтобы заставить их согласиться даже в самых трудных случаях, – ответил Оскар.

       – Хорошо, мы можем получить в отношении их судебные предписания. Я сомневаюсь, что кто-либо воспротивится такому предписанию, – засмеялся Билл.

       – Тогда давайте сделаем это!

       Билл насмешливо посмотрел на него.

       – Вы это серьезно? Вы понимаете, на что вы идете?