Охотник

       – Политически заметную? Почему вы подумали, что мы стремимся создать что-нибудь политически заметное? – Гарри замолчал, улыбнулся, а затем продолжил. – Хорошо, в конечном счете, это наша цель. Но если вы думаете об общественных демонстрациях и маршах с большим количеством людей, избирательных кампаниях и тому подобном, то этим займется другая организация. Мы создадим ее, когда придет время. Но в настоящий момент мы стараемся создать кое-что другое.

       Он снова на миг замолчал.

       – Несколько минут назад вы оценили, что менее одного процента Белых в нашей стране интересуется тем, что происходит в окружающем мире в достаточной степени, чтобы прочитать брошюру. Это довольно близко к истине. У большинства наших сограждан нет абсолютно никакого чувства гражданской или расовой ответственности. Они как будто считают, что мир вне их собственной шкуры – только аттракцион для их личного развлечения. Как это называется, кажется, крайний эгоизм? Во всяком случае, почти все те, кто вовлекаются в политику, просто реагируют на социальное давление в их собственном слое общества; они выкрикивают те же самые лозунги, что и люди вокруг них, и также не задумываясь. Почти никто не вовлечен в наше дело, оттого что тщательно изучил обстановку, решил, что необходимо сделать то-то и то-то, и взял на себя ответственность сделать это, самостоятельно или в составе группы. По-моему, человека определяет именно это: принятие на себя ответственности. По этому признаку большинство людей – просто животные, думающие животные, но все же животные, без сути человечности.        Оскар почувствовал, как волосы у него на голове встают дыбом, настолько слова Гарри напомнили ему то, что он совсем недавно слышал от Райана. Это невероятно, подумал он, что эти двое мужчин, настолько разные как Уильям Райан и Гарри Келлер – один, преданный защитник строя, готовый использовать самые крайние меры против своих врагов, и другой, стремящийся к ниспровержению этого же режима из-за его разрушительной расовой политики – выражают одинаковое, шокирующе непривычное мнение о большей части своих собратьев. И вот, он должен был прожить сорок лет, ни разу не слышав такого мнения, и внезапно ему бросили его в лицо дважды всего за несколько дней!

       В то время как Оскар удивлялся про себя этому совпадению, Гарри продолжал говорить:

       – Наша задача теперь состоит в том, чтобы обучать и вербовать людей – и только людей. Для этого нам не нужно массового движения. Фактически, мы не можем создать или управлять массовым движением, пока у нас не будет намного более сильной организации ответственных людей ... ах, простите меня опять, пока у нас не будет гораздо больше ответственных друзей, работающих вместе. Мы и стремимся охватить тех немногих, кто ближе к порогу, чем остальные.

       – Порогу? – переспросил Оскар.

       – В ницшеанском смысле, – ответил Гарри. – Порог между животным и человеком – или между человеком и высшим человеком, если хотите. В любом случае – между несознательными и безответственными существами, с одной стороны, и сознательными, ответственными предтечами сверхчеловека, с другой стороны.

       – Понимаю, – кивнул Оскар. – Но, я полагаю, ницшеанский термин, который кажется более подходящим – это «бездна» – Abgrund, между животным и сверхчеловеком, которую должен преодолеть человек. Мое впечатление: переход не столь резок, как предполагает «порог», а, скорее, он более растянут, как «веревка над бездной» Заратустры. Например, я чувствую в самом себе смесь бессознательного и сознательного. Иногда, когда я ищу правду, то чувствую, как будто на ощупь бреду через густой туман. Кругом не полностью темно; я различаю некоторые вещи. Но остальные вещи настолько тусклы, что я едва могу различить их; я не могу четко охватить их в моем сознании. Мне кажется, что кругом много других людей, к которым неправильно относиться как к «животным», потому что у них есть, по крайней мере, смутные проблески сознания, первые ростки чувства ответственности, у кого-то – больше, у кого-то – меньше.

       Пока Оскар говорил, широкая улыбка осветила лицо Гарри.

       – Так! Собрат-ницшеанец! – Искренне радуясь, он сжал руку Оскара.

       Мгновенная улыбка мелькнула на лице Оскара в ответ на реакцию Гарри, но он тут же нахмурился и проговорил:

       – Мне кажется, что предпочтительнее думать о менее ответственных представителях нашей расы как о детях, а не о животных. Вы говорите, что ощущение ответственности – именно то, что отличает человека от животного, но можно провести то же самое различие между взрослыми и детьми.

       – Ну, если хотите, – махнул рукой Гарри. – Но ребенок обычно превращается во взрослого. Большинство же представителей нынешнего поколения сойдут в могилу не с большим чувством ответственности, чем у них было при рождении.