Охотник

— Как тебе сказать… не так все страшно, как тебе кажется. Глазной нерв не задет, зрение со временем восстановится. Но глаза обожжены. И видеть ты сможешь нескоро…

Она обрывает фразу, и я словно слышу недосказанное «если вообще сможешь».

— Позвольте мне? — это эльф. Релли уступает место, Дон глаз не касается, щупает воздух вокруг.

— Ну что сказать? — слышу его голос с изрядной долей насмешки. — Стрел у него все равно не осталось, стрелятель свой потерял где-то. Для нашего похода совершенно бесполезен. Стоило стараться, отрубов от тела отгонять…

— Дон! — голос Релли звенит от восмущения.

— Донноваль Перкутель Асморед, — едко отвечает эльф. — А Вас, Госпожа Ректор, я бы попросил впредь диагнозов не ставить. Чтоб больных не шокировать. Лежи спокойно, охотник, сейчас я тебе мазь наложу, два часа, и воспаления как не бывало. А глаза и не пострадали вовсе, от огня ты их уберег. А вот от яркого света в темноте…

Облегченно перевожу дух. Хотя тревога все равно остается — а ну, как ошибся эльф? Но ужас остаться слепым уходит, мне становится легче. Настолько, что добить больше не попрошу.

Дон несколькими движениями накладывает мне на глаза мазь. Не на веки, а именно на глаза. Больно и неприятно, но я терплю.

— Значит, были еще и отрубы? — спрашиваю.

— Целая толпа, — охотно откликается Медвежонок. — Но мы им — ух!

— Полакомиться тобой собирались, — эльф накладывает на глаза плотную повязку. — Сам понимаешь, случай какой подходящий — живой и без сознания, ни убежать, ни отбиться, просто подарок. Да мы бы мимо прошли, только Медвежонок канючить стал, давай, говорит, посмотрим, что это они там жрать собрались, глядишь, и нам сгодится…

Я улыбаюсь. Дон, ясное дело, шутит, но на Медвежонка и впрямь похоже.

Дон, меж тем, продолжает обрабатывать ожоги на лице и на теле. Ничего, притерпелся уже, больно, но не так уж, чтоб очень сильно.

— А мы облома повстречали, — с гордостью говорит Медвежонок.

Я смеюсь. Вспоминаю сейчас, как мы испугались, когда след увидели, и смешно становится. Облом, конечно, тварь опасная, спору нет, но… после четырех дарков бояться его не получается.

— Кажется, тебе довелось видеть кого-то пострашнее, — проницательно говорит Релли. — Ту крылатую тварь? Или еще кого?

— Довелось, — говорю. — Так повидались, до сих пор икается. Одни дарки чего стоят. Нет, вот вы мне объясните, с каких это пор среди них эльфы завелись?

— В Кориле было посольство Вечного Леса, — нехотя говорит Дон.

Стало быть, они тут со времен Потопа дарками ходят. Странно, но я испытываю к своим недавним преследователем нечто вроде жалости. Сотни лет нежитью проходить… ни на солнце взглянуть, ни вина испить. Не хотел бы я для себя такой участи, да что там для себя — врагу не пожелаешь.

— Рассказывай все по порядку, — говорит Релли требовательно. — Времени хватает, все равно, пока глаза у тебя не восстановятся, никуда с места не двинемся.

И я начинаю рассказывать. И сам заслушиваюсь — до чего интересно! Только вот, о таких приключениях только слушать интересно, но ни в коем разе не участвовать.

Все слушают молча, только Медвежонок иногда ухает испуганно.

— Призрак? — удивленно восклицает Релли, когда я добираюсь до этой части рассказа. — Ну-ка, поподробней, постарайся вспомнить все, до последней мелочи.

Вспоминаю все, до последней мелочи.

— Интересно, — тянет Релли. — Светлейший Риверсаль рассказывал, что призраки Руины несут смерть всему живому. И называл их хранителями мертвого города. Теперь многое становится понятно…

— Черный призрак, — задумчиво говорит господин Излон. — Бывший некогда великим магом… Знаете, я, кажется, догадываюсь, о ком идет речь. Был перед Потопом маг Илгом, выходец из южной колонии Асибин, ныне утраченной. Кстати, та бумага, в которую герры постоянно заглядывали. Думаю, это карта или планы Корилы. У нас их не сохранилось, а вот у герров вполне могли остаться, если военные архивы уцелели…

— Если что и уцелело, так это военные архивы, — хмыкает Релли. — При том хаосе, что наступил после Потопа, только в армии сохранилось подобие порядка. Думаю, так же было и у герров. Мне непонятно поведение принцессы. Похоже, что имеет место заговор, а не похищение.

— Синдром жертвы, — неуверенно спорит господин Излон. — Жертва начинает видеть в похитителе своего единственного защитника, поскольку целиком от него зависит…

— Оставьте, — раздраженно бросает Релли. — Мы о принцессе говорим! Совсем другая психика, уровень подготовки. Концы с концами не сходятся. А вот если рассмотреть с точки зрения моей версии, все складывается. Возведение Ее Светлости на престол при военной помощи герров и древних артефактов. Скажу больше — доберись они до Золотой Башни, и нам нечего будет этому противопоставить.

— Ну, Вам виднее, — уступает господин Излон. — Барго, друг мой, продолжайте, прошу Вас.

Продолжаю вплоть до момента схватки с последним дарком.

— Всегда удивлялся твоему везению, — хмыкает Дон. — Четыре дарка, и живым остался! Трое дарк-эльфов! Только лучше тебе в Руину больше не соваться…