Охотник на кроликов

Запыхавшийся Марк открыл дверь вполне современного строения и впустил Сагу. Они вместе прошли мимо комнаты дневного пребывания, окна которой выходили в зеленый сад, и оказались в коридоре с голубыми стенами.

— Позвони в регистратуру, когда захочешь, чтобы тебя проводили отсюда. — Марк тихо постучал в дверь и кивнул, приглашая Сагу зайти.

Глава 74

Сага вошла в маленькую комнату с кроватью, бюро и креслом для чтения. На столе возле большого горшка с пальмой лежали несколько керамзитовых шариков. Худенькая женщина стояла у окна, за которым тянулась пешеходная дорожка, и ковыряла серую резину между оконным переплетом и рамой. За окном виднелась лужайка и парковая скамейка, рядом с которой рос большой рододендрон.

— Грейс? — мягко спросила Сага и подождала, пока женщина обернется. — Меня зовут Сага Бауэр, я приехала из Швеции.

— Я плохо себя чувствую, — слабо проговорила женщина.

— Вы любите печенье? Я купила шведское печенье в аэропорту.

Грейс повернулась к Саге и нервно погладила себя по щеке. Годы сурово обошлись с Грейс, вырвав из нее юную девочку и оставив взамен стареющую женщину.

Жидкая косичка седых волос над хрупкими плечами, исхудавшее, покрытое морщинами лицо, вместо одного глаза — безжизненный фарфоровый протез.

— У нас в дневной комнате есть кофе-машина, — вяло сказала Грейс.

Они выставили на круглый столик перед мягким уголком блюдца и чашки и уселись друг напротив друга. Сага подвинула Грейс тарелку с печеньем; Грейс сказала «спасибо» и положила одно печенье на салфетку.

— В Чикаго много людей с шведским прошлым, — сказала Грейс и пощипала серую кофту. — Большинство — в Андерсонвилле. Одно время здесь шведов было больше, чем в Гётеборге, я читала. Бабушка моего отца Сельма приехала из Халланда… приплыла сюда в мае тысяча девятьсот двенадцатого и стала служанкой.

— И вы сохранили язык, — заметила Сага, поощряя женщину говорить дальше.

— Папа часто ездил в Швецию… и в конце концов его назначили военным атташе в Стокгольме. — В голосе Грейс прозвучала гордость.

— Военным атташе, — повторила Сага.

— Традиции… знаете, дипломатические связи завязали как раз Бенджамин Франклин и шведский министр иностранных дел.

— Я этого не знала.

— Папа был очень лоялен к послу. — Грейс поставила чашку на блюдце.

— Вы жили в Швеции?

— Я обожала эти светлые ночи…

Рукав кофты скользнул вниз, когда Грейс подняла руки к потолку, и Сага увидела, что худые руки женщины исчерчены шрамами, теснившимися, словно рыбьи хребты.

— Вы учились в школе недалеко от Стокгольма.

— В самой лучшей школе.

Она замолчала; худые руки упали на колени. Сага подумала, что отец оставался при после, Линдоне Уайте Холланде, все время, пока тот пребывал в Швеции, хотя дочь вернулась в Чикаго спустя два года.

— Но вы вернулись сюда всего через четыре семестра, — вопросительно произнесла она.

Грейс дернулась и коротко глянула на нее.

— Правда? Наверное, мне очень хотелось домой…

— Даже при том, что ваши родители оставались в Швеции?

— Папа только-только вступил в должность.

— Но перед тем, как вернуться, вы были членом клуба в Людвиксбергскулан… Встречи проходили в павильоне под названием Кроличья нора.

По морщинистому лицу Грейс прошла дрожь.

— Дурацкое название, — пробормотала она.

— Но это был клуб для избранных… для учеников из лучших семей, — не сдавалась Сага.

— Теперь я понимаю, о чем вы… У меня появился новый мальчик, который ввел меня в рыцарский орден Крусебьёрна… Это было настоящее название. Мне было всего восемнадцать, такая дура… хорошая девочка из Чикаго, которая по воскресеньям ходит в шведскую лютеранскую церковь. До того как приехать в Швецию, я и на свидания ходить не смела…

Грейс тяжело задышала, принялась шарить в карманах в поисках таблеток, достала белую коробочку с красной крышкой, но уронила таблетки на пол.

— Значит, вы знали членов клуба?

— Они были как кинозвезды… Лишь бы мне разрешили появляться там, лишь бы они смотрели на меня. Я чувствовала себя Золушкой.

Сага подняла таблетки, Грейс взяла у нее коробочку, кивком поблагодарила, проглотила одну таблетку, не запивая.

— Как звали вашего мальчика?

— «Мальчик» — неправильное слово… но это было давным-давно, — закончила она.

— У вас грустный вид.

— Верно, — прошептала Грейс и снова замолчала.

— Мальчики часто бывают не слишком милы. — Сага пыталась встретиться с ней взглядом.

— Когда я поняла, что он подсыпал что-то в мой стакан, было уже поздно. Мне стало плохо, я хотела дойти до двери… помню, как они глазели на меня, лица пустые… комната вертелась, мне пришлось встать на колени, чтобы не упасть… я пыталась сказать, что хочу домой…

Грейс закрыла рот рукой и уставилась в пустоту.

— Они изнасиловали вас, — тихо сказала Сага, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно.

Грейс опустила дрожащую руку.

— Я лежала на полу, — без выражения проговорила она. — Я не могла пошевелиться, меня держали за руки и за ноги, пока Вилле насиловал меня… Я думала про маму и папу. Что я им скажу?

— Я очень сочувствую вам. — Сага сжала ее руку.