Охотник на кукушек

Ведерников уже привел свой батальон к разбитой башне, и бойцы под мат командира пытались установить палатки на скале. Отвлекая комбата от бесполезного третирования бойцов, командир второй группы затеял составление совместного акта передачи трофеев. Тем временем морпехи повели командиров рот к лощинке между башнями, где находились казармы орудийных расчетов. Спешить некуда, и Костя распечатал второй пакет:

«Настоящим ставлю вас в известность, что восьмого февраля маршал Маннергейм подписал акт безоговорочной капитуляции. Правительство Финляндии подтвердило полномочия маршала и девятого февраля сообщило о желании приступить к переговорам о мире. На этом основании командующий фронтом Тимошенко подписал оперативную директиву № 04606/М о запрете войскам Карельского фронта пересекать старую русско-финскую границу.

Вместе с тем финский генеральный штаб передал с парламентером официальное извинение за действия так называемых „народных войск“. Шюцкор не подчиняется военному командованию и не соблюдает условия капитуляции…

…в связи с вышеизложенным приказываю:

1. Ни под каким предлогом не пересекать старую границу с Финляндией.

2. При встрече с финскими воинскими подразделениями извещать старшего по званию о прекращении боевых действий.

3. В кратчайшие сроки провести переговоры с командирами береговых батарей на мысах Луговой и Каменный. Вы обязаны разоружить гарнизоны и склонить к совместному отпору распоясавшимся шюцкоровцам.

4. Передать вышеуказанные батареи приданному вам отряду морской пехоты и незамедлительно следовать в западный пригород Выборга, где поступить в распоряжение майора Аркадова.

Получение, ясность подтвердить.

Замначальника оперативного отдела штаба Седьмой армии полковник Левин».

* * *

Интересный компот, в первую очередь с запретом пересекать старую границу. Люди добрые, где она? При царе граница между Выборгской губернией и Княжеством Финляндия проходила между городами Орел[68] и Гельсингфорс[69]. Почему старинная новгородская крепость Орел отошла к финнам? Как вариант можно предположить жест доброй воли коммунистического правительства, декларировавшего «дружбу народов» с «пролетарской солидарностью».

Дождавшись согласования акта передачи трофейного имущества, Костя поставил в нем подпись и протянул приказ командиру второй группы.

– Дурацкая бумаженция! – вынес он неожиданный вердикт. – Нас касается только переход в Выборг, прочее – пустая болтология.

Тем не менее он громко прочитал текст перед строем и отправил гонца к морпехам. Костя, в свою очередь, тоже распорядился:

– Быстро собираем вещички и выходим к дороге на мыс Луговой. Я – впереди на танке.

Сбор ранцев и вещмешков, сложенных у рухнувшей стены разбитой башни, много времени не занял. Задержал радист, долго передававший подтверждение этого самого «получения» и «ясность» самого текста. Затем последовало выяснение собственной судьбы, завершившееся тирадой:

– …пошли они в… стратеги… Я артиллерийский разведчик и наводчик! Придумали… Каменный! Что мне там делать?

– Идешь с нами до батареи на Каменном? – догадался командир второй группы.

– Да что он понимает? Командир артбригады из школьных учителей! Ему тетрадки проверять, а не командовать пушкарями!

Возмущение радиста вызвало у товарищей лишь усмешку, а некоторые позволили сальные шуточки. На самом деле проблема – в юной радистке радиоцентра, за которой ухаживал отрядный Ромео и беспричинно ревновал. Косте стало жалко влюбленного, если чувства взаимны, то девушка найдет способ для встречи, и он как бы мимоходом заметил:

– Дивизиону артиллеристов, что приедет на Каменный, придана девушка-радист.

Обрадованный Ромео помчался за личными вещами, затем принес и привязал к башне радиостанцию с неведомо откуда изъятым аккумулятором.