Охотник за воспоминаниями

– Но оно было на ней, когда произошло это убийство, и все, что видела девушка, успело запечатлиться в нем, – продолжал рассуждать Ланс. – Мне останется только рассказать все это рейнджерам, и они быстро наведут порядок в городе.

– Ты думаешь, все так просто? – спросил Ржавый, продолжая возиться с перчаткой. Теперь он перебирал кристаллы, меняя прежние на другие, покрупнее. – В этой истории замешаны люди посерьезнее покойного Деррика и его неприятного друга Каллигана. Зачем было похищать волчонка? Это первый вопрос. Второй – почему Каллиган разжигает в городе неприязнь к вольфам? И почему в этом году на мидлтонский маскарад приезжает столько знати из королевств? Судя по тому, что пишут в газетах, здесь будет парочка маркизов, граф, баронеты, и даже одна герцогиня. С каких это пор мирное захолустное веселье стало манить пресыщенных аристократов?

Ланс растерялся. Столичные газеты он просматривал, но по большей части искал там ответы на совсем другие вопросы. Например, не ищут ли виновника пожара в Роксбридже, и какие решения принимает Королевский суд в подобных случаях. Светская хроника уж точно его не интересовала. А вот Джо, похоже, ничего не упускал из виду. Только ни одного ответа на его вопросы у Ланса не было. Да и какая связь?

– Мало ли что взбредет в голову богатым бездельникам? А Каллиган просто подлец и пьяница, – пожал плечами Ланс и допил воду прямо из бутылки. – А у тебя еще такая вода есть? Можно мне с собой взять бутылочку?

– Если хочешь стать настоящим рейнджером, нужно научиться видеть немного дальше собственного носа. – Джо поставил перед Лансом бутылку воды. – За счет заведения. Попробуй еще раз пробиться в память Кристофера. Теперь уже без предметов, с помощью прямого контакта.

– А это возможно? – удивился Ланс.

– Теперь да, – механ отдал ему перчатку. – Я перенастроил систему считывания, добавил мощных кристаллов для активации и записи мыслеобразов. Должно получиться.

– А если нет? – Ланс натянул перчатку, пошевелил пальцами. С виду ничего не изменилось, но ощущения были немного иными. – Если я возьму его за руку и меня просто снова шарахнет молнией?

– Тогда сочини заранее правдоподобную историю, которая это сможет объяснить, невозмутимо посоветовал Джо.

Искать рейнджеров Лансу не пришлось. Он застал Эндриса на веранде у Моррисов. Рейнджер радостно поедал кокосовое печенье Джарры, пока его дети, трехлетний толстощекий карапуз и его старшая сестренка с радостным писком носились по саду. Испуганные грифончики попрятались кто куда, а мадам Моррис разрывалась между любовью к внукам и жалостью к питомцам.

Ланс быстро пересказал подсмотренное в воспоминаниях Элизы, не преминув и описать, как на девушку напал Каллиган.

– Вот сволочь, – оценил услышанное рейнджер. – Не спускай с девчонки глаз, парень. Этот гоблин так просто от нее не отвяжется. Значит, вольфы не врали, да мы и сами так решили. Вот еще понять бы, за каким бесом дохлый Деррик полез к Сиг? Тронуть волчонка – все равно что смертный приговор себе подписать…

Уже второй раз за сегодняшний вечер Лансу задавали этот вопрос – чего хотел Деррик от волчицы.

Ланса усадили за стол. К Моррисонам пришли еще гости – фермеры, жившие по соседству, со странной фамилией Мазевич. Их дети присоединились к отпрыскам Эндриса в саду, а родители выставили на стол бутылку с яркой этикеткой.

На этикетке была изображена рыжеволосая женщина в клетчатой рубахе с сочным яблоком в руке. Ланс присмотрелся и узнал в красотке мадам Мазевич, крепкую жизнерадостную женщину, сидевшую сейчас напротив.

– Это вы? – рискнул спросить Ланс, указывая на рисунок.

Она, смеясь, кивнула:

– Я, юноша. Еще похожа? Джованни рисовал это еще десять лет назад.

– Вы ничуть не изменились! – Ланс ответил почти искренне. – Ваш муж очень хороший художник!

– Не знаю, хороший ли я художник, – сказал сам Мазевич, высокий мужчина с аккуратной черной бородкой. – Но вот яблочный бренди у меня лучший в Вольных Землях, уж поверьте! Наливайте, юноша, и оцените букет. Ланса не надо было просить дважды. Его рука сжала пузатые бока, считывающая пластина прижалась к этикетке, и водоворот чужой жизни захлестнул его сознание.

Жизнь в Тубурге вертелась вокруг трубопрокатного завода. Искусство жителей городка интересовало мало, разве что в виде рекламных постеров и вывесок питейных заведений.

Джованни Мазевич – высокий, худой и нескладный, с длинным носом и взглядом голодного ворона, считал, что послан судьбой в этот убогий городишко привить его жителям любовь к прекрасному и возвышенному. Он потратил на это неблагодарное занятие уже около трех лет, с тех пор как закончил трехмесячные курсы живописи в мастерской самого Эль Франко в соседней провинции.

За это время Мазевич написал несколько сотен картин.

Начинал он как пейзажист, однако промышленный пейзаж Тубурга, хоть и обладал определенным урбанистическим шармом, слабо трогал сердца его жителей. Они мельком смотрели на полотна, выставленные в витрине маленькой мастерской по дороге с работы, пожимали плечами и шли пить пиво с бургерами.