Охотник за воспоминаниями

Джарра наваливала ему в тарелку побольше картофеля, приговаривая: "Ешь как следует, хлюпик городской, может на мужчину станешь похож". Стейки на столе у Моррисов всегда были громадными, хлеб изумительно свежим, а в баре у Молли подавали отменный яблочный пирог. Джованни отрастил бороду, загорел, темные волосы выгорели на солнце, он раздался в плечах и перестал сутулиться, в глазах появился веселый блеск. Утраченный в водах Фьюпонта гардероб он заменил простыми линялыми брюками из брезента и клетчатой рубашкой.

Их с Эндрисом эксперименты по части изготовления яблочного самогона имели оглушительный успех, особенно с тех пор, как Джованни взялся за оформление товарного бренда. "Пигбойское особое" с красоткой Молли на этикетке пользовалось неизменной популярностью среди местных фермеров и пигбоев. Спрос рос так стремительно, что Эндрис всерьез предложил Джованни совместный бизнес, тем более, что по соседству продавалась ферма с хорошим яблоневым садом.

– Наскреби на первый взнос, а в банке у Рикко я выбью для тебя кредит, – решительно подвел итог обсуждению будущего предприятия Эндрис.

Джованни решил, что продаст свою мастерскую в Тубурге и переедет в благословенный райский уголок. В его мечтах уже фигурировал хорошенький домик, уютная кухня и Молли в милом фартучке с оборочками у плиты.

Джованни сел в исходящий клубами пара экспресс, и отправился в Тениброссу, полный решимости изменить свою жизнь. Тубург встретил его привычной слякотью, серыми закопченными стенами домов и унылыми лицами спешащих по делам горожан. Не успел Джованни поставить чемодан у дверей, как на пороге мастерской появилась соседка, владелица книжной лавочки, торговавшей исключительно любовными романами.

– Сэр, а вы – наследник? – поинтересовалась мадам.

Джованни опешил.

– Наследник?

– Вы – родственник бедного господина Мазевича? Я определенно замечаю фамильное сходство. С тех пор как мы прочитали в газетах о его безвременной кончине, все ждали, когда же появится кто-то…

Кашель ошарашенного Джованни вполне сошел за положительный ответ.

– Какой был одаренный юноша! Как жаль, как жаль, такой молодой, – причитала мадам, бойко зыркая по сторонам из-под круглых очков. – Судьба талантливых людей зачастую бывает так трагична! А вон, кстати и мой портрет. Джованни подарил его мне, только, увы, закончить не успел. Не будете ли вы, сэр… как ваше имя?… так любезны отдать его мне?

Джованни, пораженный тем, что его не узнали, едва не позволил мадам утащить портрет, за который она когда-то отказалась платить. Та уже ухватила холст и бочком протискивалась к дверям.

– Семьдесят либров, – остановил ее художник.

– Что, простите? – пискнула мадам.

– Столько стоит портрет. Кузен оставил мне свои записи.

Ее лицо вытянулось.

– Да кому будет нужна эта жалкая мазня? Посмотрите, и улыбка у меня тут кривая. Так, только на память о соседе…

Джованни пожал облаченными в новый кожаный пиджак плечами:

– У меня контракт с галереей в Сан-Петро. Все картины кузена пойдут на выставку-продажу. Возможно, Джованни и хотел бы оставить знакомым что-нибудь на память, – "кузен" изобразил задумчивость. – Но я человек деловой. Могу уступить двадцатку, не более.

Круглое личико мадам сморщилось, как печеное яблоко.

– Грабитель! – прошипела она и выскользнула из мастерской.

Но, к удивлению Джованни, через полчаса вернулась с пятьюдесятью либрами и выкупила портрет.

После этого в мастерскую Джованни началось настоящее паломничество. Не менее пяти девиц и одна солидная вдова требовали отдать им протерты. Каждая утверждала, что была любовью всей его жизни.

– А вы симпатичнее, чем ваш кузен, – заметила кокетливо тощая девица из канцелярского магазина. – Он был такой мрачный и хмурый, а вы такой веселый и приятный мужчина. Даже не верится, что вы – родственники. Не хотите вечером выпить чашечку кофе?

– Увы, я не пью кофе, – вежливо отказался Джованни. Он получил уже четвертое такое предложение за день.

Как сильно, оказывается, может измениться отношение к художнику, стоит только его имени промелькнуть в газетах. Так вот она – та таинственная сила, которую он столько лет не принимал во внимание! Он, как дурак, столько лет корпел над холстами, надеясь, что люди оценят его мастерство. А нужна была всего лишь небольшая сенсация.

Еще три дамы претендовали на картину в стиле ню, которую якобы писали с них, не смущаясь полным несоответствием комплекции, цвета кожи и даже возраста. Хозяева двух конкурирующих закусочных передрались за натюрморты с бургерами.

Но окончательно шокировал Джованни визит владельца трубопрокатного завода. Господин Раст купил самое большое полотно с дымящими трубами, заявив, что это – крайне оптимистичный пейзаж и он велит повесить его у себя в приемной.

Тубург Джованни покинул неузнанным и налегке, увозя в чемодане сумму, достаточную для первого взноса за ферму.

Пять лет спустя "Пигбойское особое" бренди продавали уже в нескольких городах и Эндрис с Джованни подумывали о постройке небольшого заводика.