"Охотник. Здесь слезам не верят!"(СИ)

Как и следовало ожидать, кабинет его подвергся ограблению. Впрочем, как ни странно, бумажник остался на месте, в столе, пропала лишь одежда - неновый костюм-двойка, рубаха, старый плащ, висевший Бог знает сколько лет в глубине шкафа. Выкинуть его рука не поднималась, опять же - зачем выкидывать добротную вещь, даже если она постарела и выцвела? Можно в нем машину ремонтировать! Или мусор выносить! Рачительный хозяин не разбрасывается хорошими вещами!

Справедливости ради надо сказать, что машину Семен Георгиевич в последний раз ремонтировал лично лет двадцать назад. Что он мог отремонтировать в своем "соренто" - вопрос открытый. Если только номера прикрутить? Это тебе не жигули-шестерка! Тут знания инженера нужны! Да и мусор на работе давно уже не выносил - на что тогда уборщики? Они за это деньги получают, на минуточку!

Почему он придумал историю с нападением бандитов? А что оставалось делать? Попробуй-ка, расскажи историю о том, как живой труп, которому воткнул в живот скальпель, сел, и врезал в эксперту морду! Зомби! То, что труп был трупом, когда его привезли - Семен Георгиевич был уверен на сто процентов. Тело холодное, пульс не прощупывается, что еще-то надо? Осмотреть как следует, когда принимал? Ну если всех покойников осматривать, когда их привозят - когда жить?! Да и мысли были не тем заняты...день рождения ведь на носу! Санитары смотрели. Все равно вскрывать - тогда и осмотреть, как обычно.

Нет уж, бросить тень на свою репутацию профессионала, и это после стольких лет работы паталогоанатомом? Не смог определить, что перед ним живой человек? Стать посмешищем для всего врачебного сообщества? Да ну его нахрен, этот труп! Украли, и все тут! Трое похитителей, все в камуфляже, и в масках - попробуй узнать! И вырубили. И труп пропал. Камер видеонаблюдения нет - давно говорил руководству, что надо поставить - так кто виноват? Вот и дождались проблем! А про костюм знать незачем - кому он нужен, этот старый костюм?! А вот труп - нужен, да. И потому - пора звонить. В УВД звонить - пусть подергаются!

Семен Георгиевич пододвинул к себе служебный телефон, сделанный еще во времена благословенного Советского Союза, и медленно набрал номер, кривясь от боли в разбитом лице. Лицо уже начало опухать, и Семен Георгиевич с тоской подумал о том, что для юбилея такая физиономия точно не годится. И ведь угораздило, черт подери! На последнем дежурстве! Или крайнем? Так любят говорить летчики, парашютисты, и пижоны, которые хотят примазаться к сонму крутых профессионалов. Да какая разница - крайний-бескрайний, результат-то один! Тьфу! Вот же денек, а?!

- Слушаю, дежурный капитан Самсонов!

- Слушай, Самсонов... - Семен Георгиевич запнулся, и помолчал секунды две, продолжил, уже бодрее - Это эксперт, Семен Георгиевич. Пришли-ка ко мне группу. На нас совершено нападение, труп пропал. И давай побыстрее. И скорую пришли - мне башку разбили...

Через пять минут Семен Георгиевич сидел в кресле, уставившись в пространство, и преодолевая дурноту думал о том, кто же был этот странный парень, ставший зомби, и куда этот зомби отправился.

А еще - о том, что стоило все-таки смотреть сериалы про живых мертвецов. Похоже, что доля правды в них все-таки есть. Не стоило смеяться над "зомбятиной", вот оно как все вышло...

***

Очнулся от острой боли в животе. Боль нарастала, тело выло, требуя устранить причину боли, и тогда человек сел, открыл глаза - увидев перед собой странную фигуру в зеленой одежде, с размаху ударил прямо по маске, скрывающей лицо негодяя!

Ударил раз, ударил два, негодяй упал.

Еще несколько ударов. Маска сдвинулась набок, открывая лицо человека в годах, испуганного человека, и рука остановилась, не завершив смертельный удар, ломающий шею, перебивающий позвонки. Нападавший уже не представлял собой опасность, так зачем его убивать? К тому же в голове четко прозвучал сигнал - нельзя! Не убивай!

Тот, кто не помнил своего имени, подчинился внутреннему голосу, тяжело встал, побрел вперед, на выход. Он не знал - почему так делает. Его разум, его личность были подчинены сигналам, исходящим откуда-то из глубины поврежденного мозга. Он ЗНАЛ, что так будет правильно, а раз это правильно - нужно исполнять. Инстинкт самосохранения - больше ничего.

Обрывки стройной вязи знаний, из которой собственно и складывается личность, были разбросаны по всему мозгу, вот только связи между ними нарушены, и теперь работал только он, единственный - инстинкт самосохранения, толкающий вперед, требующий делать ПРАВИЛЬНО.

Дверь кабинета была первой, в которую ткнулся Тот, кто не помнил своего имени. То ли ему повезло, то ли инстинкт, гораздо более изворотливый, чем у животных, подсказал, что нужно войти в дверь с табличкой, на которой что-то написано. Именно "что-то", потому что знания о чтении были погребены там же, где и знания, обретенные за всю свою не очень долгую, но в высшей степени бурную жизнь.