Охотники из тени

Однако они изменились и более не движимы целенаправленным желанием выследить нас и уничтожить. Возможно, они просто ждут, пока мы не почувствуем себя в безопасности, прежде чем окончательно расправиться с нами.

Каковы бы ни были планы зергов – если они вообще способны их строить, – разобщенность противников дала нам время. Время вновь найти друг друга. Время вернуться в наши несчастные разрушенные города и сделать все возможное, чтобы вновь обрести там дом. Время найти оружие, чтобы сражаться против омерзительных созданий, и время создать новое оружие. Я не рискну сказать, что Шел-на Криас создавали новое общество на останках нашего мира, но мы делали все, что могли. А теперь среди нас есть Хранитель. Мы благодарны, что ты привел ее к нам».

– Я не спаситель, Ладраникс, – вмешалась Хранитель.

Джейк увидел, как фарфорово-синие глаза Розмари расширились, когда она почувствовала прикосновение разума Замары.

– Я не могу остаться здесь и помогать тебе достаточно долго, – продолжила она. – У меня есть задача, исключительно важная для выживания нашего народа.

«И все же ты мудрее любого из нас, ибо хранишь воспоминания давно ушедших, – мысли Ладраникса были окрашены благоговением. – Мы будем благодарны за все, что ты сможешь для нас сделать».

Что-то беспокоило Джейка, но он никак не мог уловить это. Что-то оставалось неразделенным, несказанным.

– Я не смогу помочь, пока не узнаю все, – сказала Замара.

Она тоже чувствовала, что что-то было пропущено.

Протоссы не дышат – по крайней мере, не так, как люди, – но Джейк определенно почувствовал, как Ладраникс тяжело вздохнул, прежде чем продолжить.

«Мы – Шел-на Криас. Мы – Те, кто все выдержат. Нас тянет обратно к тому, что осталось от наших лучших и самых величественных творений, к нашим городам. Мы остались верны идеалам протоссов. Мы понимаем, почему нас оставили здесь, и мы верим: когда наши братья смогут во всеоружии вернуться на Айур, чтобы забрать нас, они сделают это. Мы полагаемся на Кхалу едва ли не больше, чем прежде, и это связывает нас воедино. Но… не все из тех, кто выжил в тот день, разделяют наши чувства».

Ладраникс засомневался.

«Могу я… показать это? Это… очень сложно описать лишь словами».

– Не думаю, что это самая хорошая идея, – неожиданно не согласилась Замара. Джейк сосредоточился на разговоре с ней.

– Замара, но почему нет? Ты же именно это постоянно делала со мной, показывая воспоминания Темлаа и Ветрааса!

– Да, – ответила она, держа свои мысли при себе. – И я даю то, что считаю необходимым тебе узнать для того, чтобы мне удалось выполнить свою миссию. Не больше и не меньше этого. Твоему разуму будет проще справиться со словами. Не вижу смысла обременять тебя и тем более Розмари сверх того, что совершенно необходимо.

Головная боль вернулась – без сомнений, вызванная внезапной вспышкой раздражения.

– Послушай, это ты выбрала меня. Я на это не подписывался. И думаю, что с учетом всего произошедшего, я не так уж и плохо справлялся.

– Совершенно верно, Джейкоб. Ты оказался лучше, чем я даже осмеливалась надеяться, когда мой разум впервые встретился с твоим.

– И нравится мне это или нет, но я стану следующим Хранителем. Так, может быть, мне стоит привыкнуть нагружать свой разум?

Расценив ее молчание как согласие, он продолжил разговор с Ладраниксом:

– Если Розмари не против, то я согласен, чтобы ты показал нам.

Джейк взглянул на компаньонку по странствиям. Та смотрела настороженно, но в конце концов кивнула:

– Да, можешь сделать это, если необходимо. Но не суй нос в мои мысли. Терпеть этого не могу.

Ладраникс склонил голову. Джейк мгновенно почувствовал озноб, который был вызван вовсе не температурой, но исключительно протоссами, возникшими перед его мысленным взглядом. Они не выглядели в чем-то другими внешне по сравнению с теми, которые находились рядом с ним сейчас. Но… он ощущал их отличие.