Охотники на монстров

Симба стал на задние лапы, заревел. Рык был таким низким и мощным, что задрожали даже валуны. С верхних веток деревьев испуганно сорвались коршуны, привычно слетевшиеся сюда и ожидающие знатное пиршество.

«Врешь! Нас так просто не возьмешь!»

Змей выгадал момент, когда косолапый начнет опускать свое грузное тело на него, юркнул под переднюю лапу и оказался за спиной противника. Тут же прыгнул тому на спину и оседлал.

Симба запоздало понял свою ошибку, попытался скинуть наездника, но Змей вцепился в жесткую шерсть намертво.

А потом, несмотря на качку, начал пробираться к грибу.

«Сейчас я тебе устрою! Подберезовик хренов!»

Змей отчетливо увидел, как нарост на башке медведя начал пульсировать. Гриб тоже понял, что конец близок, и потому ударил на максимум.

Пси-атака была такой мощной, что Змея на мгновение выключило. Словно ударило молнией.

И лишь сжатые на шерсти пальцы, сдавленные судорогой, не дали ему упасть и потерять преимущество.

Симба бесновался, его толстые лапы пытались подцепить наездника, но каждая попытка была неудачной, что только сильнее злило зверя.

Когда Змей пришел в себя, медведь догадался воспользоваться посторонним предметом и направлялся к поваленному дереву.

Змей тряхнул головой. Кровь фонтаном хлынула из носа. Ерунда. Сейчас главное – гриб. Он не может ударить еще раз – копит силы. Поэтому есть только один шанс, которым надо воспользоваться.

На загривке бурого ползали жирные клещи и блохи. А еще – жирные черви. Медведь любил выпачкаться в крови жертв, а мухи, слетавшиеся после этого на его шерсть, откладывали там яйца. Черви полазали в подшерстке и были скользкими.

Змей несколько раз едва не упал – хвататься за осклизлую шерсть было очень неудобно.

Но все же он это сделал – оседлал загривок и одним точным ударом сбил гриб.

Тот с хрустом отлетел в сторону.

Симба тут же заревел, но в этом реве уже не было ярости. Он был наполнен болью, отчаяньем и страхом.

На том месте, где рос гриб, у медведя теперь зияла черная дыра. Змей понял, что странный организм, такой маленький, похожий на детородный орган, завладел столь огромным и мощным рабом не сразу. Сначала спора попала на шерсть. Проникла глубже, к коже. Начала медленный рост. Через толстую дубленую кожу, через плоть и крепкий череп прямиком в мозг. Корни, словно щупальца, проникали в медведя и захватывали участки один за другим. В какой-то момент косолапый стал просто его рабом.

«Твои мучения закончились», – холодно подумал Змей и ударил пальцем прямо в дыру – словно выключил свет.

Влажный хруст – и медведь грузно осел на землю. Всхрапнул и затих. Палец пробил мозг зверя и умертвил его в одно мгновение.

Змей устало слез с противника, подошел к грибу, который лежал на земле. Тонкие усики-корни были измазаны в крови, тело – цилиндрический продолговатый отросток – был бледным и вялым.

Змей ухмыльнулся и растоптал гриб.

А потом, вытерев кровь с лица, двинул прочь, туда, где его поджидали напуганные до чертиков «альфовцы».

Пора было разобраться с ними.

* * *

– Каков дальнейший план, Север? – Хребет оторвался от прицела оружия и глянул на спутника.

Тот молчал.

На самом деле план был один – идти за «альфовцами», которые должны вывести к цели.

Но чутье подсказывало – лучше этого не делать. Только вот полагаться на одно чутье…

Бандит хмыкнул. Дело важное, порой надо рисковать. Ведь он и раньше так делал – потому и стал тем, кем стал.

Вновь с дальней стороны раздались рыки. Хребет поежился. Северу тоже было не по себе. Не хотел бы он сейчас оказаться в Берлоге.

– Ну так что, каков план? – переспросил Хребет.

Торчать здесь ему явно не нравилось.

Север зажал левую ноздрю и трубно высморкался прямо на землю.

– Идем за «альфовцами».

Хребет кивнул.

Они вернулись к тому месту, где оставили машину, сели в нее и двинули в путь.

* * *

До машины оставалось метров тридцать, не больше. Хорьков полз к ней и молил лишь об одном – чтобы рычащий зверь не выскочил откуда-нибудь из-за угла и не доделал то, что сотворил с другими.

Боль. Пронзающая, кошмарная, нестерпимая. Но лучше она, чем смерть. Сколько же раз он говорил себе это? Но ведь помогало. Да, помогало.

Капитан стиснул зубы, подтянулся. Ну же! Еще немного!

Рык повторился.

Надо было убираться отсюда как можно скорее. Проклятое место. Но нога… черт, как же она болит!

Несмотря на холод, пот застилал глаза. Пробираясь на пределе своих возможностей к машине, Хорьков забыл обо всем на свете. Для него сейчас была важна только одна цель – автомобиль. И даже рык, несущийся по ночному воздуху так отчетливо, для него перестал существовать. К черту его! Машина – вот что сейчас главное.

Проклятый камень, подвернувшись под ногу – прямо под самую рану попал, гад такой! – заставил Хорька на мгновение стиснуть зубы еще сильнее и остановиться. Сейчас нельзя произносить ни звука.

Но как же хочется орать!

Вдох. Один. Два. Три. Выдох.

Вдох. Один. Два. Три. Выдох.

Стало легче. Немного. Значит – ползти дальше.

Оглянулся. Путь проделал нормальный, оставляя после себя приличный кровавый след. Именно след его и смутил. Сколько крови потеряно!