Охотники на «Тигров»

Потери с 22.6. 1941 года по 10.9. 1942 года на Востоке. Ранено – 1 226 941 человек, из них 34 525 офицеров; убито – 336 349 человек, из них 12 385 офицеров; пропало без вести – 75 990 человек, из них 1056 офицеров. Всего – 1 637 280 человек, из них 47 966 офицеров.

Группа армий «А». Никаких успехов. Клейст должен оттянуть назад свое ударное крыло, тем самым он разрядит обстановку на восточном крыле.

Группа армий «Б». Отрадные успехи в Сталинграде. Мощные удары по Воронежу с севера и запада. Вклинение с запада.

Группа армий «Центр». Ослабевающие удары в районе Зубцова и Ржева. В остальном спокойно.

Группа армий «Север». На фронте 16-й армии обычные атаки местного значения. У Манштейна – подавление артиллерии и отражение атак местного характера…»

Глава тринадцатая

…Луч осеннего солнца случайно заглянул в кабинет Верховного. Погода в Москве стояла отличная, несмотря на конец сентября, было очень тепло, даже жарко. Настоящее «бабье лето»! Литья на деревьях пожелтели и покраснели, но сухая, ясная погода напоминала скорее конец августа, чем начавшуюся осень.

Верховный оторвался от бумаг, которые неспешно просматривал, и подошел к окну. Можно немного отдохнуть, покурить… Достал из кармана трубку, покрутил в руках, поикал глазами табак. На столе, среди многочисленных папок, увидел хрустальную пепельницу, возле нее – коробку папирос «Герцеговина Флор». Вынул две длинные папиросины, разорвал бумагу, набил чашечку трубки пахучим табаком. Закурил и с удовольствием вздохнув крепкий, ароматный дым. А затем вернулся к окну…

Кремль был красив в любую погоду, но особенно зимой, когда белые стены соборов сливались с ослепительным снегом. А темно-зеленые ели в Тайницком саду, казалось, строго несут свою караульную службу…

…Черные, расчерченные асфальтовые дорожки делили Ивановскую площадь на ровные квадраты, по ним неспешно проплывали длинные черные лимузины или же, наоборот, спешили на службу люди в армейской форме. Кремль жил своей особой, отдельной жизнью, но одновременно – и военной, как и вся страна. Так же жил и ее Верховный Главнокомандующий, уже второй год.

Верховный постоял у окна, покурил, а затем вернулся в свое кресло. И снова занялся документами: достал из папки сводку, принялся изучать, одновременно делая синим карандашом пометки на полях. Они означали: «обратить внимание» или же «доложить подробнее».

Время от времени хмурился, и тогда значков становилось все больше, а потом и вовсе отложил бумагу. Достал из коробки спичку и стал задумчиво очищать ею круглую чашечку трубки от нагара. Так он делал всегда, когда требовалось обдумать какой-нибудь трудный вопрос или принять непростое решение.

На этажерке у стола тихо затренькал телефон, Верховный снял трубку, послушал, сказал: «Пусть заходит». Через секунду в кабинете появился генерал-полковник Александр Михайлович Василевский, в руках он держал красную кожаную папку и несколько карт, свернутых рулонами.

Верховный поздоровался с ним за руку и кивнул на длинный, покрытый зеленым сукном стол. Начальник Генерального штаба принялся раскладывать бумаги, а Верховный ждал у окна – так было удобнее слушать доклад. Он не любил сидеть за столом, предпочитал неспешно ходить по красным ковровым дорожкам кабинета. Тогда во время совещаний все присутствующие, как китайские болванчики, одновременно поворачивали вслед за ним головы. И смотрели в спину преданными глазами…

Эта привычка, во-первых, позволяла лучше осмыслить то, что ему говорили, а во-вторых, можно не спешить с ответом. Пока он еще дойдет до конца кабинета, пока вернется назад… За это время в голове, как правило, возникала определенная мысль или же складывалось уже готовое решение, которое и выносилось на общее обсуждение.

Генерал-полковник разложил, наконец, карты, приготовился докладывать. Но Верховный перебил его неожиданным вопросом:

– Что там у Мерецкова, на Волховском?

Александр Михайлович достал нужную справку:

– По донесениям штаба фронта, части 265-й стрелковой дивизии отразили атаки противника и продолжают занимать прежние позиции, 11-я стрелковая дивизия и полк 327-й, наоборот, перешли в наступление и к 16.00 очистили северный берег речки Черная…

Но Верховный перебил его:

– Я читал это донесение, товарищ Василевский. Однако у меня сложилось впечатление, что товарищ Мерецков замалчивает настоящее положение дел. Уже несколько дней у него одна и та же картинка: части ведут упорные бои, сдерживают гитлеровцев, а при возможности – сами переходят в наступление, нанося противнику огромный урон. Просто готовая сводка Информбюро получается! Общий смысл его сообщений, как я понимаю, такой: волноваться не стоит, все идет, как положено. Но так ли это на самом деле?

Василевский вздохнул:

– Полагаю, не так, товарищ Сталин. Донесения штаба фронта и нам кажутся неполными, однако других мы пока не получаем. Очевидно, это распоряжение самого комфронтом – давать только такие сведения…

Верховный кивнул: именно так он и думал. Уточнил: