Охотники за алмазами

Врач ждал Джонни в аэропорту.

– Увезите ее к себе, Робин. Прочистите и хорошенько подкормите. Она по горло в наркотиках и, похоже, месяц не ела.

Трейси начала приходить в себя.

– Куда это?..

– В больницу. – Джонни предупредил ее следующий вопрос: – И будешь там столько, сколько необходимо.

– Я не…

– О да, обязательно. – Он взял ее за руку, врач – за другую. Все еще слабо протестуя, она пошла за ними к машине. – Спасибо, старина, займись ею как следует.

– Получишь назад как новенькую, – пообещал Робин и уехал.

Джонни несколько минут смотрел на массивный квадратный силуэт горы – это была его собственная, очень личная церемония возвращения. Потом вывел из гаража аэропорта свой «мерседес», решил, что не вынесет расспросов Руби, и направился на работу. Там у него была ванная, а в ней – всегда наготове чистая сорочка и бритвенные принадлежности.

Когда он появился в стеклянных дверях роскошно меблированного и украшенного коврами помещения главной конторы «Ван дер Бил дайамондз», на него набросилось племя амазонок, пожирательниц мужчин.

Две хорошенькие секретарши радостно загалдели:

– О, мистер Ленс, целая пачка бумаг…

– О, мистер Ленс, ваша супруга…

Стараясь не бежать, он почти добрался до двери своего кабинета, когда из засады показалась голова секретарши Старика.

– Мистер Ленс, где вы были? Мистер Ван дер Бил спрашивает…

Это привлекло внимание Летти Пинар, его личной секретарши.

– Мистер Ленс, слава богу, вы вернулись.

Джонни остановился и, сдаваясь, поднял руки.

– Не все сразу, дамы. Теперь я здесь, не паникуйте.

«Встречающая делегация» захихикала, а церберша Старика, фыркнув, исчезла за своей дверью.

– Что самое важное, Летти? – спросил Джонни, садясь за свой стол и просматривая стопу почты. Одновременно он развязывал галстук и расстегивал пуговицы сорочки, собираясь в ванну.

Когда Джонни быстро брился и принимал душ, они с Лети перекрикивались через открытую дверь ванной. Она рассказывала ему обо всех событиях в жизни компании и дома.

– Постоянно звонила миссис Ленс. Когда я сказала, что вы в Картридж-Бей, она назвала меня лгуньей, – Летти помолчала, а когда Джонни вышел из ванной, спросила: – Кстати, а где же вы были?

– Хоть вы не начинайте. – Джонни склонился к столу и начал просматривать накопившиеся бумаги. – Вызовите мою жену, пожалуйста. Нет, подождите. Скажите ей, что я буду в семь.

Летти увидела, что он занят, встала и вышла. Джонни сел за стол.

Компания «Ван дер Бил дайамондз» переживала тяжелые времена. Несмотря на протесты Джонни, Старик вкладывал всю прибыль в другие свои предприятия – фирму по приобретению земельной собственности, в фабрику одежды, «Рыбные промыслы Ван дер Била», большую ирригационную систему на реке Оранжевой, – и теперь «шкаф» почти опустел.

Береговая концессия подошла к концу короткой, но славной жизни. Разработки подступили к линии сброса. Старик за крупную сумму продал концессию «Квиб Хоч» большой компании, но деньги тут же были выведены из-под контроля Джонни.

В его клетке оставалась лишь одна жирная гусыня, да и та пока не несла яиц.

Восемнадцать месяцев назад Джонни перекупил у разорившейся из-за собственного неумения компании два алмазоносных участка моря.

Добывать алмазы со дна моря примерно в восемь раз дороже, чем в открытых разработках на суше. Нужно извлечь гравий из первозданных непредсказуемых глубин открытых вод берега Скелетов, погрузить на баржи, транспортировать к базе, перегрузить и только тогда начинать процесс очистки. Так действовали все компании.

Джонни придумал другой метод. Он заказал постройку корабля, на котором можно было бы осуществлять все операции. Этот корабль мог стоять в море, всасывать гравий, обрабатывать его, выбрасывая пустую породу назад в море так же быстро, как она засасывалась. На нем должна была размещаться усовершенствованная обогатительная фабрика, полностью компьютеризированная, скрытая в огромном корпусе. Корабль не нуждался в большой команде и мог работать в любых погодных условиях, кроме сильнейшего урагана.

«Зимородок» отстраивался в доке Портсмута. Спуск был намечен на начало августа.

Финансирование этого проекта превратилось для Джонни в кошмар. Старик не только ничем не помогал, но даже препятствовал. Об этом замысле он всегда говорил с легкой усмешкой. Он так резко ограничил в него вложения «Ван дер Бил дайамондз», что Джонни вынужден был занять два миллиона на стороне.

Он нашел деньги, но Старик продолжал усмехаться.

«Зимородок» уже три месяца как должен был находиться в море и высасывать из него алмазы. Весь финансовый расчет строился на том, что корабль вовремя будет введен в строй, но работы выбились из графика на целых шесть месяцев, и теперь пошатнулись самые основы компании.

Сидя за столом, Джонни думал, как укрепить здание, как не дать ему рухнуть, пока не заработает «Зимородок». Кредиторы начинали протестовать, и лишь энтузиазм и репутация Джонни все еще сдерживали их.

Теперь ему предстоит попросить их отсрочить выплату процентов еще на три месяца. Он поднял трубку.

– Свяжите меня с мистером Ларсеном из финансово-кредитного отдела, – сказал он, внутренне напрягшись, выставив вперед челюсть и сунув сжатый кулак в карман.

В пять он встал из-за стола и направился к бару. Налил себе на три пальца виски и снова устало опустился во вращающееся кресло. Он получил еще одну отсрочку, но не чувствовал радости: слишком устал.

На его столе зазвонил незарегистрированный телефон, и он поднял трубку.

– Ленс слушает.

– Как Лондон? – Он сразу узнал голос и не удивился тому, что Старик знает о его путешествии. (Он все знает.) Прежде чем Джонни смог ответить, снова послышался хриплый голос: – Приходи ко мне – немедленно. – И телефон смолк.

Джонни с сожалением взглянул на виски и оставил стакан нетронутым. Старик почувствует запах и усмехнется.