Охотники за алмазами

– Он заметил. – Бенедикт быстро и нервно затягивался, держа сигарету в руке. – Он ничего не упускает. Ублюдок.

– Да, заметил. Но принял изменение. – Руби говорила уверенно. – Я его знаю. И я следила за ним. Он на секунду встревожился, потом придумал какое-то объяснение. Я почти видела, как работает его мысль. Он принял перемену.

Они вдвоем стояли на мостике «Зимородка». Руби вдруг рассмеялась.

– У тебя слишком встревоженное лицо, – весело предупредила она. – На нас опять смотрит твоя сестра. Она на палубе. Идем. – По-прежнему улыбаясь, она провела его за угол рубки, где их не могли увидеть, и тут же снова стала серьезной. – Твоя сестра что-то подозревает. Надо держаться подальше друг от друга, пока ты не скажешь Джонни.

Бенедикт кивнул.

– Когда ты ему скажешь?

– Скоро.

– Как скоро? – Руби не могла спать спокойно, пока Бенедикт не связал себя обещанием, но сейчас нельзя было слишком подталкивать его.

– Как только «Зимородок» полностью разорит компанию. Я подожду, пока Джон кончится как бизнесмен, и тогда скажу. Я хочу coup de grace. [6]

– Когда это будет, Бенедикт, дорогой? Я так хочу быть с тобой без всего этого притворства.

Бенедикт открыл рот, собираясь ответить, и застыл, на лице его появилось такое выражение, будто он не верил собственным глазам. Он смотрел через плечо Руби.

Та быстро повернулась. Занавеска на иллюминаторе капитанской каюты слегка приоткрылась. Руби увидела такую монументальную сцену, какую можно увидеть лишь на Олимпе между Юпитером и Юноной.

В каюте Фифи Ларсен получала лекарство от подвернутой ноги.

* * *

– Ну, ты получил свою игрушку. Надеюсь, что-нибудь получишь и от нее. – Бенедикт приятно улыбнулся Джонни, который стоял с Ларсеном под большим, в форме виселицы, портальным краном на передней палубе «Зимородка». Этот кран будет поднимать и опускать трубу насоса.

– Игрушку, мистер Ван дер Бил? – Белые брови Ларсена поднялись. – Значит, у вас есть сомнения? Но ведь теперь вы получили концессию на Молнию и Самоубийство.

– Я бы не назвал это сомнениями, мистер Ларсен. Оговорки, возможно, но не настоящие сомнения. Мистер Ленс защищал этот проект. Его энтузиазм помог ему преодолеть сопротивление. Даже моего покойного отца. – Бенедикт повернулся к Джонни.

– Ваш отец был противником проекта? Я не знал! – Ларсен встревожился.

– Нет, мистер Ларсен. – Бенедикт успокаивающе улыбнулся. – Но заметьте: он готов был рискнуть вашими деньгами, не своими. Это дает вам возможность понять его отношение.

Наступило напряженное молчание. Потом Ларсен повернулся к Джонни.

– Ну, Ленс, благодарю за интересный день. Очень интересный. Я внимательно буду следить за вашим проектом, очень внимательно. – Он отвернулся и направился к покорной и скромной Фифи, ждавшей его в группе других женщин.

– Спасибо. – Джонни хмуро улыбнулся Бенедикту.

– Не за что. – Бенедикт ответил очаровательной мальчишеской улыбкой.

– В конце недели я возьму эту твою маленькую речь, сверну ее в комок и засуну тебе в глотку, – негромко пообещал Джонни, и выражение лица Бенедикта изменилось. Глаза его сощурились, он оскалил зубы, линия челюсти напряглась.

– Много разеваешь рот, Ленс.

Они смотрели друг на друга с открытой враждебностью, как пара оленей-самцов во время гона, и вдруг стали центром всеобщего внимания. Гости с любопытством уставились на них, чувствуя, что являются свидетелями драмы, но не понимая ее сути.

Руби быстро подошла, взяла Джонни за руку, заговорила медовым голосом:

– О, Бенедикт, вы не возражаете, если я немного поговорю с Джонни? Мне нужно знать, вернется ли он со мной сегодня в Кейптаун.

Она отвела его в сторону, и напряжение спало. Разочарованные гости начали спускаться на причал.