Охотники за душами

Достаю из аптечки бинты и пластыри и начинаю менять повязки. Мысль о том, что я могла быть воином, да еще и самураем, кажется бесконечно далекой от моей нынешней личности – да и от известных мне прошлых воплощений. Я могу представить себя санитаркой… земледельцем… ну моряком… ну, может быть, даже первооткрывателем! Но смертоносным воином?… Да нет, конечно!

Я заканчиваю перевязку и уже собираюсь сказать Фениксу, что можно снова надевать футболку, как вдруг замечаю темную отметину у него под лопаткой.

– Что это? – я легонько касаюсь ее рукой.

– Родинка, – коротко отвечает он.

Я присматриваюсь повнимательнее:

– А больше похоже на шрам.

Он кивает:

– Это и шрам тоже, только из прошлой жизни. Иногда остаются такие следы, когда совсем тяжко умирать. Этот у меня от отравленной стрелы.

Перед моими глазами мелькает короткий Отблеск: Некалли на моих глазах падает в реку…

…Его покрытое татуировками тело безжизненно покачивается на волнах, в спине торчит стрела, огромная, словно гарпун. А наша лодочка спокойно уплывает прочь от извергающегося вулкана и разъяренных воинов клана Тлетл.

Сейчас рядом со мной Феникс, а не погибший Некалли, но даже теперь, когда я провожу рукой по призраку давнего шрама, я чувствую тоску и отчаяние Дзианьи – так же остро и болезненно, как если бы все это было вчера.

Ниже и левее на спине моего Защитника я замечаю еще одну родинку – круглую, словно отверстие от пулевого ранения.

Не с тех ли это времен, когда он был Хиамови? Значит, его все же убил тот шериф в белом пробковом шлеме?

Кончиками пальцев я ласково касаюсь синяков, и призрачных шрамов, и свежих повязок. Что-то внутри меня словно обрывается при виде стольких ранений, и я не могу удержаться от слез. Столько ран, столько боли выпало бедному моему Защитнику – из жизни в жизнь, от смерти к смерти, и все чтобы уберечь меня.

– Сколько же ты ради меня вынес. Так нельзя, это слишком много, – шепчу я.

Феникс оборачивается ко мне:

– Ради тебя ничто никогда не слишком. – Он смахивает слезинку с моей щеки.

Я порывисто обнимаю его за талию, прижимаюсь к обнаженной груди. Мне бы так хотелось уберечь его, забрать всю боль, сделать так, чтобы он никогда больше не мучился ради меня. Он обвивает меня руками, я чувствую тепло его кожи, нежность прикосновений и силу, таящуюся в избитом теле.

Я словно растворяюсь в этом счастье, никогда-никогда больше не хочу его отпускать. В его объятиях так спокойно, и безопасно, и…

Внезапно из загона доносится громкое ржание. Феникс мгновенно напрягается и разрывает объятия. Он задувает свечу на столе, одним прыжком подскакивает к окну и всматривается в темноту сквозь щель между шторами.

– Там кто-то есть? – я едва дышу от страха.

С минуту Феникс продолжает смотреть за окно.

– Нет, только лошади, – наконец говорит он.

Но моя тревога не отступает. Я понимаю, что в следующий раз нам может повезти меньше.

– Танас ведь в конце концов все равно выследит нас, да? – безнадежно спрашиваю я.

– Может быть. – Феникс поворачивается ко мне, в темноте его лицо кажется строже. – Ты лучше иди поспи, если сможешь. А я покараулю.

С минуту я мешкаю – так хорошо было бы подойти и снова обнять его… Но, кажется, момент безвозвратно прошел. Феникс снова настороже, снова не ближе и не дальше, чем может позволить себе Защитник, полностью сосредоточенный на своей миссии.

Он начинает проверять одно за другим все окна в доме, а я ухожу в спальню и чувствую, как смертельно устала. Я ныряю под одеяло, кладу голову на мягкую, словно облако, подушку и мгновенно засыпаю, зная, что Феникс охраняет мой сон.

31