Охотники за душами

– Не очень, если честно. У ваших дверей все время торчат журналисты, каждый день приходит полиция. Твоя мама плохо выглядит, вся бледная, похудела совсем. А папа… ну, он как будто не в себе все время. И они уже не знают, что думать. На самом деле я тоже не знаю. – Она вопросительно смотрит на меня: – Ты же видела, что о тебе пишут в новостях?

Я тупо киваю. Мне невыносимо стыдно, что родители так мучаются из-за меня.

– Кое-что видела, да. Понятно, что ничего хорошего, – отвечаю я.

– Это точно, – соглашается Мэи. – Ну то есть тебя похищает из полицейской машины неизвестный террорист, потом арестовывают за кражу в Арундельском замке, а до того ты еще сбегаешь из-под охраны с этим твоим Фениксом. Сначала в газетах тебя жалели, но теперь уже обвиняют в том, что ты как-то участвовала в теракте на Клэпхемском рынке. Ох, Дженна, скажи, это правда?

– А ты сама как думаешь? – резко отвечаю я. Мне очень обидно, что лучшая подруга во мне сомневается.

На секунду кажется, что Мэи в замешательстве, потом она мягко говорит:

– Нет, я ничему из этого не верю. Но некоторые в школе говорят – ну, знаешь, какие они, – так вот, говорят, что ты, наверное, просто влюбилась в этого Феникса.

– Влюбилась? – возмущенно переспрашиваю я.

– Ага, но не совсем так, как ты думаешь. Кажется, это называется Стокгольмский синдром.

Я морщу лоб:

– Как-как?

– Стокгольмский синдром. Это когда заложник начинает доверять и сочувствовать похитителям, перенимает их идеи, в конце концов может даже присоединиться к ним.

Я вспоминаю о том, как росла моя привязанность к Фениксу, и думаю, что Мэи в самом деле может быть права. Возможно, я действительно утратила здравый смысл, а Феникс просто манипулировал мной, пугая Охотниками. Возможно, вся наша внезапная дружба – это то, как я пыталась пережить похищение? Просто пыталась выжить?

Мэи понижает голос и склоняется ближе к экрану:

– Он сейчас рядом с тобой?

– Нет, я от него убежала, – отвечаю я. – Я видела в Отблеске, как он убил меня в прошлом воплощении.

– Ох, – выдыхает Мэи, прижимая ладонь ко рту. На мгновение мне кажется, что подругу так потрясла весть об убийстве, но очень скоро я понимаю, что ошиблась. – Дженна, ты что, по-прежнему веришь во всю эту фантастическую ерунду с перерождениями? Слушай, как друг тебе говорю: тебе нужна помощь. Позвони лучше в полицию, хватит от них убегать.

Я вспоминаю, чем закончилась моя встреча с детективом-инспектором Шоу, и отрицательно качаю головой. Что бы со мной ни происходило, я знаю, что она действительно пыталась меня похитить. Охотники реальны и по-прежнему мне угрожают.

– Я не доверяю полиции, – возражаю я. – Собственно, я вообще больше никому не доверяю, – я укоризненно смотрю на подругу.

– Дженна, мне ты можешь довериться, – отчаянно настаивает Мэи. – Я же твоя лучшая подруга. Скажи мне хотя бы, где ты сейчас?

Я колеблюсь, теперь я уже ни в чем не уверена. Но мне все-таки нужен хоть кто-то, на кого можно положиться.

– Э-э-э… я на заправке, но вообще-то не очень знаю, где именно… – оглянувшись по сторонам, я замечаю табличку с названием. – А, хотя подожди. Заправка в Нотчкатте, это в Глостершире.

– В Глостершире? – изумленно восклицает Мэи. – Как тебя вообще занесло в Глостершир?

Я вздыхаю:

– Ну, мы шли в деревню Хэйвенбери, чтобы найти там духовного наставника по имени Габриэль. Ладно, уже неважно. Сейчас я просто хочу домой, обратно в Лондон. Куда-то, где безопасно.

– Конечно, – кивает Мэи. – Слушай, я попрошу брата, чтобы он приехал за тобой. У него есть машина, белый «Форд Фиеста». Что бы ни случилось, главное, никуда не уходи!

33

Дрожа от ночного холода, я прячусь на задворках заправочной станции. Из укрытия мне хорошо видна вся площадка, а меня никто не видит. Я совсем не хочу попадаться никому на глаза – ни Фениксу, ни полиции, ни водителям. И особенно – Охотникам. Нервы напряжены, как натянутые струны, и моя тревога еще растет от мысли, что, может быть, я просто жертва Стокгольмского синдрома.

Впрочем, кругом все спокойно, лишь изредка мимо по главной дороге проносятся машины. С приближением каждой пары фар во мне разгорается надежда на спасение… а потом угасает, когда я вижу, как красные огоньки задних фар растворяются в предрассветной мгле.

Проходит час. Потом два. Знать бы, сколько времени займет у Ли дорога из Лондона в Глостершир. Когда мне начинать волноваться? Вдруг он вообще не приедет? Или просто задерживается? Может быть, родители не разрешили ему меня забрать?

Прежде чем у меня кончились деньги на звонок, я успела настоять, чтобы Мэи никому не говорила, где я нахожусь и что я вообще выходила с ней на связь – до тех пор, пока я не доберусь вместе с ее братом до Лондона. Мэи говорит, что ей можно доверять, и в глубине души я знаю, что это правда, но можно ли положиться на ее брата?