Охотники за душами

Я отшатываюсь, налетаю спиной на колонну, с потолка на меня сыплется пыль. Я чувствую приближение новой атаки и успеваю подставить предплечье под его боковой удар в голову. Зная, на что способен Дэмиен, я удивляюсь, как мало силы вложено в его удар. Тут я вспоминаю, что он ранен, и немедленно направляю удар ему в плечо – он отшатывается с криком боли.

Пользуясь его слабостью, я продолжаю атаку, следуя за звуком его шагов. Однако Дэмиен быстро восстанавливает силы и отражает мой натиск. Будучи старыми противниками, мы привычно обмениваемся ударами. Я вкладываю в драку всю свою ярость, всю ненависть и скорбь, каждым ударом стремясь отомстить за убийство Феникса.

Однако же, хоть я и получила боевые навыки своего прошлого воплощения, я лишена выносливости Миеко-сан. Бой быстро изматывает меня. Я тяжело дышу, мышцы ломит от усталости, я не могу удержаться наравне с Дэмиеном – он крепче и сильнее меня. Стоит мне сбиться с ритма, как он бьет меня в живот и добивает ударом в подбородок. Я бессильно падаю на пол, задыхаясь от боли. Пытаюсь отползти в сторону, пальцы скребут по пыли. Однако Дэмиен хватает меня за лодыжку и тянет назад, готовя для меня новые мучения.

У меня осталось не так много сил, но, помня о бое с Тора Цумэ, я понимаю, что битва еще далеко не окончена. Я сжимаюсь в комок у него в ногах.

– Пожалуйста… хватит… пощади! – умоляю я, точно так же, как когда-то умолял меня подлый ниндзя.

Дэмиен смотрит на меня сверху вниз.

– Я разочарован… – насмешливо цедит он. – Далеко же тебе до Миеко-сан.

По легчайшему шелесту ткани я понимаю, что он ослабил бдительность.

Тут-то я набираю горсть кирпичной пыли и швыряю ему прямо в глаза!

Ослепленный едкой пылью, он не может увернуться от моего удара и валится на пол, шумно выдыхая от боли. Я с размаху бью его ногой в грудь, слышится хруст ребер.

Не дожидаясь, пока он оправится, я вскакиваю на ноги, огибаю поверженного врага и, держась за стену, пробираюсь к лестнице. Прыгая через две ступени, я выбираюсь из склепа и оставляю за спиной Тьму и ее прислужников.

43

Спотыкаясь, я выхожу на свет. В заброшенной церкви пусто и холодно, дождь барабанит по крыше и заливается внутрь через разбитое витражное окно. Иду к выходу, пошатываясь на ходу и натыкаясь на церковные скамьи. Кажется, что каменные стены то сужаются, то расширяются, словно церковь дышит, пол под ногами качается, как корабельная палуба. Похоже, ритуальное зелье Танаса все еще отравляет мою кровь, и его действие накатывает приступами, как волны. Я вызываю у себя рвоту, и черная желчь пачкает известняковые плиты пола. Это немного помогает прояснить сознание. Я тороплюсь к выходу на паперть, отодвигаю в сторону книжный шкаф… Увы, я слишком не в себе и не сразу вспоминаю, что Танас запер дверь и забрал ключи. Под сильным ветром едва слышно дребезжит щеколда замка, и я вспоминаю, что в северной часовне была еще одна потайная дверь. Я поворачиваюсь было к ней, как вдруг вздрагиваю от неожиданного звенящего звука. От кафедры доносится издевательский голос.

– Не это ищешь? – насмехаясь, Танас вертит в костлявых пальцах связку ключей. Кровотечение из носа прекратилось, но его пепельно-бледное лицо с запавшими глазами напоминает череп еще сильнее, чем прежде. Неудавшийся ритуал, похоже, дорого ему стоил.

Дэмиен стоит в алтаре рядом со своим господином, прижимая руку к поврежденным ребрам, угольно-черные глаза по-прежнему слезятся от кирпичной пыли. На его лице застыло яростное выражение, он явно не может смириться с тем, что я победила его с помощью его же приема с ослеплением.

Танас бросает ключи в центр пентаграммы, нарисованной мелом на каменном полу.

– Вот, если хочешь – они твои, – он приглашающе машет рукой.

Я понимаю, что ключи – приманка, как сыр в мышеловке. Он расставил ловушку: очевидно, в центре пентаграммы его темная сила будет сильнее всего. Но есть ли у меня выбор? Я бросаю быстрый взгляд на часовню. Дверь по-прежнему открыта? Или нет? Схватить ключи или бежать к двери?… Оба варианта рискованные.

Я с опаской иду обратно по проходу между скамьями, не сводя глаз с Танаса и Дэмиена. Никто из них не двигается с места. Дэмиен со сложенными на груди руками стоит перед алтарем, словно молодой жених в ожидании невесты, да еще священник улыбается с кафедры… Вот только для меня это все больше похоже не на свадьбу, а на похороны.

Проходя мимо часовни, я замечаю, как напрягаются мышцы Дэмиена. Я вижу, он ждет, что я сорвусь с места и побегу к северному выходу. Танас тоже нетерпеливо облизывает тонкие губы, словно змея, готовая напасть на жертву.

И я делаю то, чего они оба ждут, – бросаюсь к двери. Но как только Дэмиен отбегает от алтаря к часовне, я резко меняю направление и бегу к пентаграмме. Я наступаю на пятиконечную звезду, нагибаюсь за ключами и… внезапно слабею. В противоположность кругу камней, пентаграмма вытягивает из меня силы. Как будто мой самурайский дух остался под землей, в склепе, и я снова просто девочка-подросток, которой не помогут никакие Отблески.