Охотники за ФАУ

— Послушайте, если вы в здравом уме. У вас же в затылочной кости — трещина. Я бы на вашем месте остерегался даже громко декламировать. Единственное, что я могу сделать, это перевести в другую палату, там будет не так… — он не договорил.

Прибежала сестра, что-то взволнованно шепнула ему, и оба быстро покинули палату.

Баженов завтракал, когда дверь отворилась и в сопровождении начальника госпиталя и еще двух военных вошел член Военного совета генерал Соболев.

— Здравствуй, Баженов. Сиди, сиди! А вы, товарищ Равич, говорили: "Палата отяжелевших". Да он молодцом! Как себя чувствуешь?

— Хуже нельзя!

— Что так? Плохо лечат?

— Уже вылечили. Но какой смысл держать меня здесь, здорового?

Соболев вопросительно глянул на Равича.

— Старая песня всех раненых, — кивнул тот и стал объяснять генералу вполголоса, что старшему лейтенанту надо еще лечиться: сотрясение мозга, контузия с осложнением на печень и еще что-то по-латыни — Для убедительности, вероятно. — Так что лучше бы старшему лейтенанту пока не капризничать, — это уже прямо Баженову.

Баженов встал, ухватился за марлю на лбу, дернул ее вверх и назад и повернулся спиной к генералу. На выбритом затылке красовались два небольших ранения, входное и выходное отверстия. Выходное начало кровоточить.

— Чепуховые ранки! — вырвалось у генерала Соболева.

— Вот именно, — подхватил Баженов.

— Вот именно, — в тон ему повторил Равич. — И трещина в затылочной, кости. И воспаление печени. И все чепуховое.

— Лечись, Баженов, поправляйся! — вздохнул генерал Соболев.

— Товарищ генерал! И не с такими болячками люди в строю остаются! Ну, поверьте мне: я здоров. А тут меня снова сделают больным. Я очень прошу, очень! — совсем по-граждански закончил Баженов.

— Товарищ военврач, а может, рискнем да и выпишем Баженова?

— И снова пошлем его в бой? Это самоубийство и убийство…

— А если он не будет участвовать в боях? — спросил генерал.

— Если не участвовать в боях, не делать резких движений, не переутомляться… — Равич с сомнением пожал плечами. — В общем, в санаторий?

— Да я и в бой могу! Здоров я. Товарищ член Военного совета, прошу, прикажите выписать меня!

— И рад бы помочь и боюсь беды наделать… Хочешь в газету — временно, в редакцию, без выездов?

— Никак нет!

— Ну откуда ж я тебе должность добуду такую, чтоб и не в тылу, и не воевать… впрочем, есть одна вакансия. — Генерал усадил Баженова на постели и сам подсел с краю. — Мне скоро потребуется знающий, энергичный и честный офицер. Полковник Ивашенцев говорил, если мне память не изменяет, что ты изучал материалы о взаимоотношении офицеров и населения в местности, только что освобожденной от оккупации, так?

— Готовился к докладу.

— Вот и отлично. Хочешь быть военным комендантом города Ключевого?

— Это следить за тем, ходят ли офицеры в белых подворотничках и ведут ли себя достойно? — в голосе Баженова слышалось разочарование.

— Ты только не путай! Есть военные коменданты городов, уже освобожденных от войск противника, уже находящихся в нашем тылу; а есть военные коменданты первой линии, — когда в городе еще идут бои, но часть города освобождена. Это дело трудное, и я бы не предлагал тебе, если бы в городе Ключевой было население. Но там, можно считать, населения нет. Будешь регулировать через своих помощников размещение тыловых частей в указанных для них границах и записывать боевые эпизоды. А освободят весь город, передашь обычному военному коменданту и снова отправишься на ВПУ. Подумай. — Генерал поднялся.

Чего уж тут думать, решил Баженов. Главное — вырваться из госпиталя.

— Согласен, товарищ генерал!

_ Ну, вот и поправляйся. Товарищ Равич пойдет нам навстречу да? А сейчас я от имени Военного совета должен вручить награды отличившимся.

5

— То же и Баженов! Ура! Товарищи разноначальники, встать! — весело скомандовал старший лейтенант Чернявский, дежурный по ВПУ в Герасимовке.

— А говорили, что ты… — начал Помяловский.

— Баженов мощный парень, — перебил его Филиповский.

— Дорогой! Генацвале! Скоро обед. Зайдем ко мне!

— Он наш, и мы будем его угощать.

— Я не пью, мне нельзя.

— Я тоже не пью, — сказал Филиповский: — двое лей, я держи! Ура!

— Ой, задушите, черти! Пустите! Меня ж нельзя трясти. Я треснутый. Где полковник? Пусть помогает выйти из окружения!..

* * *

Полковник Орленков говорил по телефону. Увидев Баженова, он кивнул ему на стул. Положив трубку, неодобрительно посмотрел на него и спросил:

— Ты понимаешь, как ты перемудрил?

— В чем?

— В чем? Дав согласие быть комендантом первой линии, вот в чем.

— Так ведь населения в городе нет. Буду с помощниками наводить порядок в размещении тылов воюющих в городе войск. Буду изучать опыт боев в городе. Буду поправляться, — улыбался Баженов.

Полковник прошелся по комнате, насмешливо взглянул на Баженова к сказал: