Охотники за голосами

Пассажиров собрали около самолета и пешком повели к на удивление темному, без фонарей и подсветки, зданию аэровокзала. Не доходя до него, провожатая завернула толпу пассажиров в сторону. Обогнули аэровокзал, со скрипом открыли ржавую, что было видно даже в темноте раннего утра, воротину и сказали: «До свидания».

На площадке перед аэропортом не было ни одного такси, откуда-то из-за деревьев раздавался лай собаки. «Наверное, там частный сектор», – подумала Мария и, отделившись от спутников, пошла в здание аэропорта выпить чашку кофе, привести себя в порядок и вызвать такси. Пройдя допотопную рамку металлоискателя, она оказалась в слабо освещенном и безлюдном помещении. «Чистенько, но убого, похоже, все же попутчик был прав, наш автовокзал – просто ультрасовременный дворец по сравнению с этим аэропортом на границе с Евросоюзом. Ужас какой», – размышляла Маша. Она обратилась к заспанному сотруднику милиции, который, сладко и беззастенчиво потягиваясь, продиктовал ей номер такси.

Ожидая машину, Маша мысленно настраивалась на поездку по незнакомому городу. Думала про газовый баллончик, которого у нее не было, представляла, как она будет трястись по разбитым ямам и колдобинам дорог; как она будет молчать, чтобы не провоцировать, не дай бог, почему-то обязательно страшного и небритого таксиста; как первым делом зарядит в Изборске телефон, который вот-вот должен был отключиться – хоть бы аккумулятора хватило на дорогу.

Изборская гостиница, которую Бергина еще в Томске выбрала как самую новую и не самую дорогую, располагалась в тридцати километрах от города и представлялась ей теперь раем на земле, судя по фотографиям номеров из Интернета в сравнении с первыми впечатлениями от аэропорта в окружении частного сектора с цепными собаками. Мария еще раз пожалела, что сорвалась из Томска и поехала на другой конец страны за этими балбесами.

Таксист – молодой улыбчивый парень, который все время ерзал на сиденьи от избытка энергии, был совсем не страшным. Казалось, что он сейчас выскочит и побежит впереди своей машины. «Ауди» была чистенькой, хотя не новой. Мария села впереди, чтобы рассмотреть город.

– Первый раз во Пскове, что ли? – спросил таксист.

– Да, а как вы догадались?

– Да еще не поехали, а вы все головой вертите. Едем через центр, наш город поглядите, – то ли утвердил, то ли предложил таксист и рванул с места.

Выскочив на дорогу, он сбросил газ на пустой пригородной улице, сказав пару нелестных слов о «гаишных камерах и письмах счастья», и продолжил:

– Аэропорт у нас считай, что в городе. Как в других городах, таксистам не подработать, а с вами мне повезло, далеко поедем.

Псков даже в темноте показался маленьким, низеньким и чистым, несмотря на раннюю весну. Никаких предместий, высоток и спальных районов, как в других городах, р-раз и в центре. А центр был завораживающим: подсвеченная остроголовая башня с воротами, словно с картинки из книжки сказок, крепостные стены, теряющиеся где-то далеко в темноте, и огромный подсвеченный собор с колокольней. Будто прямо на крепостных стенах белый исполин-богатырь с младшим братом – колокольней в окружении космической черноты. Таксист сбросил скорость, заметив, что Маша удивленными глазами рассматривает это величественное зрелище.

– Это Троица наша, – сказал таксист, кивая на собор, – вокруг нее Кром, налево река Великая, мы через нее сейчас поедем по Рижскому. А если ехать прямо – речка Пскова, а справа светится пединститут. Может, покатать вокруг?

– Нет, нет, поедем… А чего у вас такой аэропорт запущенный? – не удержалась Мария, против воли ввязываясь в разговор с таксистом, – так контрастировал убогий аэропорт с необычной и своеобразной красотой центра города.

– Так это, там всего года два как самолеты пустили на Москву и Питер, а раньше он стоял нерабочий.

– А мне говорили, что вы тут очень плохо живете.

– Плохо, – сразу же подтвердил таксист. После короткой паузы продолжил: – Ну-у, кто как, мне вот, что плохо? Машин у людей стало много, пробки, во двор не заехать, на заказы опаздываешь, опять же фирм таксистских – как собак нерезаных. Все открывают и открывают, а это ж конкуренция, вот и плохо. А дороги подправили – это хорошо, опять же ремонтов меньше, два года назад вообще на некоторые заказы не ездил, ну, жалко машину. Теперь вот сами видите, по крайней мере, основные улицы – более менее. Это хорошо. Но все равно плохо, а остальные улицы? Обязаны! Я ж налоги плачу! А вообще, мы народ такой, скобари, нам все плохо, – засмеялся парень. – Но опять же рыбалка у нас, охота – у-у-у-у, закачаешься, это хорошо! Меня вот тренер дерет за то, что я перед играми в ночь работаю – это плохо, а куда деваться?

– Во что играете?

– О, девушка, я уже год как в хоккей играю, и тренировки с мужиками у нас два раза в неделю, я прям жить по-другому начал – азартно. Слышал, в Великих Луках тоже ледовый скоро построят, вот тогда зарубы будут, псковские с великолукскими всегда жестоко бьются.

– А чего раньше не играли? – поддержала интересную для собеседника тему Маша.