Лиам отошел от компьютера — он безрезультатно пытался заблокировать то, что вызывало этот эффект, и, прихватив блокнот, направился к Асанти.
— Не помогает, — написал он.
Асанти поникла головой.
Он перевернул страницу.
— Твоя очередь. Я с ней посижу.
Асанти освободила место рядом с Грейс и потащилась прочь, одной рукой держась за голову. Лиам надеялся, что в стопках книг найдутся ответы, которых не было на электронных ресурсах. Но, судя по результатам его поисков, надежда была призрачной. Ему нужно во что бы то ни стало найти планшет. Тогда он сможет и присматривать за Грейс, и работать. Почему он не додумался до этого раньше? Визг, недосып, голод. Все это оглупляет.
Лиам волевым усилием вырвался из ощущения закручивающей его вниз спирали.
Как только перестанет кружиться голова.
Заснуть в этом неумолчном, причиняющем боль визге было невозможно — Лиам, должно быть, потерял сознание, потому что очнулся от того, что Асанти трясет его, пытаясь разбудить.
Визг умолк. Снова дул ветер. Грейс в себя не пришла. Но Асанти так и лучилась улыбкой, озарявшей ее лицо.
— Что произошло?
— Увидев, что ты вырубился, я отключила магнитное поле в надежде, что визг смолкнет, пусть даже и вернется ветер.
— Ну, поздравляю. С обоими справилась.
— Не это главное.
В затылок Лиама впечаталась книга, заставив его резко дернуть вниз подбородком.
— Ты уверена? Пока довольно весело.
— Лиам. — Глаза Асанти триумфально поблескивали. — Ты посмотри вокруг. Ветер приносит не случайные книги.
Смаргивая от боли в затылке, Лиам попытался сосредоточиться на бушевавшей вокруг буре. Асанти подняла книгу с пола, потом взяла еще одну с полки.
— Это гримуар семнадцатого века, — доложила она, указывая на ту, что подняла с пола. — Сохранился в единственном экземпляре. А это… — она указала на ту, что сняла с полки, — первое издание Фрэнсиса Бэкона. Редкое, но не уникальное.
Тут она взяла обе книги и подбросила вверх.
Лиам вздрогнул. Похоже, пока он лежал без сознания, Асанти успела свихнуться.
— Ты, что ли…
— Смотри.
Книги, шелестя страницами, полетели вниз и наконец приземлились — переплетами к полу.
— На что смотреть?
— На страницы!
Лиам моргнул — он так и не понимал, на что нужно смотреть. Бэкон лежал неподвижно. Страницы гримуара перелистывались на ветру.
— Книги одинакового размера, с одинаковым переплетом и плотностью бумаги. Ветер повсюду.
Тут Лиам наконец понял.
— Ветер влияет лишь на уникальные книги, имеющиеся только в Архиве.
Асанти кивнула.
— Да. И если мы сообразим, что бы это значило…
Но Лиам это уже и так знал.
— А значит это, — начал он осторожно, но с нарастающей уверенностью, — что у нас тут работает хакер.
Наконец-то задачка из его репертуара.
***
На закате третьего дня Ярмарки Сэл явилась в Замок Гутенберга одна; Хозяйка встретила ее, неодобрительно нахмурившись.
— Где священник? — осведомилась она. — Надеюсь, не уехал раньше времени?
Сэл покачала головой, борясь с желанием поклониться, или сделать реверанс, или совершить еще какую-нибудь откровенную глупость.
— У него дело в городе, оно-то его и задержало. Он скоро появится.
Хозяйка бросила на Сэл испытующий взгляд, на порядок более строгий, чем у «недовольного начальника», — означающий нечто вроде «я тебе сейчас загляну в голову». Сэл старательно изобразила невинное лицо, раз за разом повторяя про себя как мантру: «Я тебе не лгу. Я тебе не лгу. Я тебе не…»
Хозяйка будто бы прочитала мысли Сэл и приподняла уголки губ.
— Ладно, охотница. Надеюсь, ты найдешь то, что ищешь.
Сэл кивнула Хозяйке и ретировалась в другой конец двора с максимальной поспешностью, но так, чтобы это не выглядело бегством от неминуемой смерти. Получилось, нет ли — непонятно. Впрочем, она не солгала. У Менчу действительно было дело в городе. Она ждала его в ближайшее время. Просто ей было чем заняться до его прихода.
Первая ярмарочная ночь отводилась под выпендреж. Вторая — под переговоры. Третья — под заключение сделок. Прямо над головой Сэл, однако достаточно низко, чтобы не было видно за пределами замка, бесшумно расцвел фейерверк в форме красного дракона. Сэл даже не взглянула на него. Она спешила на встречу с Индексом.
***
Завидев ее и поняв, что она одна, Опи ухмыльнулся.