Охотники за костями. Том 1

Сарканос, Ивиндонос и Ганат стояли, глядя на груду трупов, россыпь изрубленной плоти и сломанных костей. Поле битвы знает лишь утраченные надежды, а призраки цепляются тщетно за землю, помнят только последнее место, где были живы, и воздух полнится звоном и грохотом из прошлого, когда последние стоны умирающих затихают в молчании.

Не место было им там, однако они стояли. Мысли яггутов понять не дано никому, никому – постигнуть их устремления, но тогда они говорили, и их речи были услышаны.

«Рассказано всё, – сказала Ганат. – Подлая история ныне окончена, никого не осталось, чтоб высоко поднять знамя и провозгласить торжество справедливости».

«Эта равнина темна, – проговорил Ивиндонос. – Такие вещи ведомы мне: скорбь нерассказанная, если никто ей не стал свидетелем».

«Недостаточно ведомы», – заметил Сарканос.

«Смелое обвинение, – сказал Ивиндонос, оскалив клыки в гневе. – Поведай же, чего я не вижу. Скажи, где существует бóльшая скорбь, нежели та, что мы видим перед собою?»

И Сарканос ответил: «Впереди лежат равнины темнее этой».

Неизвестный автор. Фрагмент стелы в Ят-Альбане

«Бывают такие времена, – думал капитан Ганос Паран, – когда ни во что нельзя верить. Какой бы путь ни избрал человек, будущего не изменить, и это будущее остаётся неведомым – даже самим богам. А если почувствуешь эти потоки, грядущую бурю, только утратишь спокойный сон да разуверишься в собственных усилиях, направленных на то, чтобы определить это будущее».

Он гнал лошадей, стараясь держаться в стороне от деревень и поселений, где прошла Госпожа и рассеяла свои смертоносные семена, собрав урожай – силу отравленной крови и десять тысяч вызванных ею смертей. Капитан понимал, что вскоре число жертв вырастет десятикратно. Но несмотря на всю осторожность, скрыться от запаха смерти не удавалось, он являлся снова и снова, будто из ниоткуда, как бы далеко ни находилось ближайшее жильё.

Каковы бы ни были нужды Полиэли, но были они велики, и Паран боялся, ибо не понимал, какую игру затеяла богиня мора.

Когда Паран сидел в Доме Финнэста в Даруджистане, ему казалось, что эта земля, известная под названием Семи Городов, невероятно далека от центра происходящего – точнее, от того места, которое, как он полагал, вскоре станет центром. Среди прочего эта загадка и заставила его пуститься в путь, чтобы выяснить, как местные события станут частью всей огромной картины. Если, конечно, верить, что такая большая картина всё же существует.

Капитан был готов допустить, что с той же вероятностью война богов превратится в воющую бурю хаоса. Когда-то ему сказали, что возникла необходимость в Господине Колоды Драконов. Сказали, что возникла потребность именно в нём. Теперь Паран начал подозревать, что уже тогда было слишком поздно. Паутина разрасталась чересчур быстро, становилась очень уж запутанной, чтобы её мог постичь один-единственный разум.

Разве только – разум Круппа, знаменитого Угря Даруджистана… ох, боги, хотел бы я, чтобы он сейчас оказался здесь, на моём месте. Почему его не сделали Господином Колоды Драконов? Хотя, быть может, неисправимая самоуверенность служила лишь фасадом, за которым настоящий Крупп дрожал от страха?

Представляю себе, что подумал Рейст… Паран улыбнулся воспоминаниям. Ранним утром в двери Дома Финнэста постучался этот краснолицый толстяк – и уставился на распахнувшего их яггутского Тирана, который, в свою очередь, вперился в коротышку чёрными провалами глазниц. А потом, размахивая ручками и громогласно провозглашая что-то про чрезвычайно важную встречу, Крупп каким-то образом просочился мимо стража Азата, ввалился в главный зал и с удовлетворённым вздохом плюхнулся в мягкое кресло у камина.